Воспитать (мужчину) юриста (СИ)

— Случайность? — я даже приподнялась с дивана, слишком громко переспросив, но Лешина рука снова опустилась на плечо.

— Ивонна, я понимаю… Женская солидарность, все такое, — спокойно продолжил Михаил Юрьевич. — Но с этим живет не одна женщина. Я думаю, ваш… друг, — кивнул он в сторону Леши, — может показать статистику.

— При чем тут статистика? — постаралась я говорить спокойно. — Вы хоть понимаете, что это сломанная жизнь, пошатнувшаяся психика и невозможность жить дальше. Нет хуже участи для девушки, молодой очень девушки, чем та, когда ее рвут на части четверо пьяных ублюдков. Неудивительно, что и жить после такого не хочется.

Рука Леши все еще лежала на моем плече, Ботаник вообще где-то тихо сидел в уголке, а я смотрела прямо на Гончарова, на которого мои слова вряд ли произвели впечатление.

— Все люди разные, — философски изрек он после моей речи. — Сломалась девочка. Но подумай, если бы ты была на ее, что бы сделала? Ты бы не стала прыгать с крыши или плакать в подушку, а устроила бы своим обидчикам такую вендетту, что их яйца пошли бы на корм собакам.

Я даже услышала, как Леша едва сдержал смешок, хоть ситуация была совсем не смешная, а Ботаник где-то за спиной кашлянул и подал голос:

— Согласен. Ивонна Сигизмундовна поступила бы так, но речь не о ней.

— Вы откупились от Лебедевой? — спросила я, пока Гончаров, наклонив голову, сканировал Ботаника.

— Конечно, — перевел он взгляд на меня. — Сынок покаялся, пришлось подсуетиться. Заодно и дружков его прикрыл. Но вы же все понимаете, что миром правят деньги, а мать девчонки, поняв, что не сможет ничего сделать, взяла их с превеликой охотой. Но я, блядь, знал, что когда-нибудь эта история выплывет… Дебилы малолетние, — это явно было сказано не нам, а скорее просто на эмоциях. — Я понял, что вы докопались до этой истории, когда пришли к однокласснику Игоря. Дима, кажется, его зовут. Сынок прибежал ко мне с обычной просьбой: папа, разрули. Конечно, кому нужен юрист с судимостью? Да даже если бы вы и уговорили мать девчонки подать заявление, то не доказали бы ничего, я бы об этом позаботился, но репутация Игоря пострадала бы. А значит, и моя тоже. Так что… — Михаил Юрьевич развел руками, — не стоит копаться в том старом деле. Это никому не надо.

— Но есть и новое дело, — сказал Леша, пока я переваривала речь Гончарова, который, кажется, не видел в групповом изнасиловании ничего предосудительного. — Убита сестра той девушки, кто-то убивает участников того события. Может, ваш сын следующий? И, кстати, почему он в школе не носил вашу фамилию?

Гончаров улыбнулся, но не спешил отвечать. Взял кофе, сделал глоток и поморщился, отметив:

— Остыл, редкостная гадость. Игорь — сын моей любовницы, он только при замене паспорта в двадцать лет взял мою фамилию. Жена к тому времени уже умерла, а он мой единственный ребенок, так что это было закономерно. А насчет следующего… Вы не преувеличиваете?

Леша обошел диван и сел рядом со мной.

— Михаил Юрьевич, — сказал он, — парней не просто убивали — их казнили. Казнили по-американски, с помощью инъекции, применяемой в Штатах. Это смертный приговор, но без суда и следствия. Двое уже погибли, остался только ваш сын и Дмитрий Бондарев.

Гончаров задумался, даже вроде не слышал последние слова Леши.

— Спасибо за содержательную беседу, — Михаил Юрьевич поднялся с кресла и направился к двери.

— Но… — попыталась я возразить.

— Ивонна, — повернулся он ко мне, — хватит разговоров по душам. Если вы попытаетесь вытянуть ту историю, будет плохо. Убийство журналистки расследуйте, сколько хотите, но не более. Вы же все знаете, кто я и что могу сделать.

Глава 16

После ухода Гончарова в квартире воцарилось молчание, только постукивание Лешиных пальцев по подлокотнику дивана и было слышно.

— Вам не показалось?.. — начал Ботаник.

— Что он как будто догадался о чем-то? — продолжил Леша и посмотрел на меня.

Я кивнула. Действительно, уж очень как-то быстро Гончаров свернул разговор. Вот только на каком именно моменте? После каких слов? Ладно, об этом еще подумаем. Твою же мать, о многом надо подумать! Но лучше по порядку.

— Итак, что мы имеем? Десять лет назад квартет придурков, у которых сильно чесались яйца, изнасиловали Карину Лебедеву…

— Ивонна Сигизмундовна… — немного с осуждением протянул Ботаник.