Воспитать (мужчину) юриста (СИ)

— Ну а что? Я называю вещи своими именами. Так вот! — я расхаживала из угла в угол, совсем как Леша недавно. — Теперь двое из них мертвы. И почему-то учитель тоже, хотя, если принять твою версию, — ткнула пальцем в бывшего, — то он действительно скончался от инфаркта и был просто связующим звеном. Клементьев сказал, что Игнатович и Ильченко были торчками, но он и подтвердил наличие в крови первого павулон, который не относится к наркотическим веществам. А кровь Ильченко проверяли не досконально. И если Лебедева, которая Марина, интересовалась «техасским коктейлем» и смертью этого парня, то значит — она что-то знала, чего не знаем мы. Остались еще двое. Мы связали ту историю со смертью Марины из-за ее последних слов о торжестве справедливости. И если это так, то единственный, кому было выгодно…

— Гончаров, — сказали одновременно Леша и Ботаник.

— Еще на повестке дня остается загадочный и неуловимый любовник, которого никто никогда не видел и о котором никто ничего не знает. Так что? — остановилась я, посмотрев сразу на Лешу, потом на Ботаника. — Чем займемся?

Они тоже переглянулись, а потом бывший сказал то, что я и сама хотела предложить:

— Предлагаю поговорить с врачом Макарова, он же в больнице умер. Потом бы все-таки сделал ставку на хахаля Марины, он бы нам многое смог поведать, наверное.

Ботаник достал телефон и начал кому-то звонить.

— Екатерина Васильевна, здравствуйте, — вежливо сказал он в трубку. Молчание. — Да… — я не слышала, что говорит неведомая дама, но подозревала, что это жена Макарова. — Я хотел у вас спросить, в какой больнице лежал ваш муж… Вот как, спасибо.

Стандартное прощание, и Ботаник положил трубку. Умняшка, даже номером обзавелся на всякий случай.

— Ну что там? — спросил Леша.

— Кардиологический центр. Фамилия врача Лирецкий. Я пока найду номер и позвоню туда. Узнаю, работает ли он сегодня.

Наверное, такую гордость, какую я сейчас испытывала, испытывает мать, отпрыск которой добивается небывалых успехов. И это все за несколько дней! Парню просто нужна была шоковая терапия.

— Ивонна, ты смотришь на него так, как будто влюбилась, — задумчиво протянул Леша.

— Нет, только если чуть-чуть и исключительно по-человечески. Но преемник у меня будет достойный, еще чуть-чуть натаскать и…

— В смысле преемник? — Леша спросил слишком спокойно. Знала бы я его первый день, подумала бы, что он просто так спрашивает. Но равнодушный тон говорил о том, что он уже все сопоставил и понял. А это завершающий вопрос.

— В смысле, — сказала я тихо, чтобы Ботаник не услышал, — мне нужно на кого-то фирму оставить.

Я ожидала вопросов, но их не было. Даже как-то обидно немного стало.

— Тогда я голосую «за», если мой голос учитывается.

Ну разве я сама этого не хотела? Чтобы все было вот так? Хотела… Что же теперь так царапает от этого равнодушия?

— Едем? — спросил Ботаник, положив трубку. — Лирецкий Василий Степанович сегодня на дежурстве до утра. Извините, я сказал, что из полиции, — посмотрел он Лешу, видимо, вспомнив, какое волшебное воздействие на граждан имеет удостоверение.

Бывший только махнул рукой и сказал:

— Ничего. Едем.

К кардиоцентру мы подъехали через полчаса. Часы уже были неприемные, но нас пропустили. Конечно, как и предположил Ботаник, благодаря удостоверению мента.

Мы беспрепятственно поднялись на второй этаж и вошли в ординаторскую. Василий Степанович лежал на кушетке, но тут же подорвался, увидев нас, и сказал:

— Здравствуйте!

Мы тоже поздоровались, и Ботаник тут же взял инициативу снова в свои руки:

— Мы из полиции, хотим поговорить об одном из ваших пациентов.

— А постановление у вас есть? — спросил врач.

— Постановление мы возьмем в течение суток, но в ваших же интересах, — Ботаник так ловко начал играть словами и статьями, что я сама забыла, как нужно говорить, — что мы начнем сотрудничать. И это не повлияет на вашу репутацию.

Лирецкий задумался, а потом сказал:

— Хорошо, что вас интересует?

— А нас интересует, — Леша уселся на стул напротив врача. Пауза затягивалась.

— И?..

— Сколько вам заплатили, чтобы вы оформили смерть Макарова под инфаркт?

Василий Степанович, казалось, целую вечность хлопал глазами, но потом взял себя в руки и ответил:

— Послушайте, я даже не знаю, кто такой Макаров, но судя по вашим словам, он был одним из моих пациентов. И ваши беспочвенные обвинения… Извините, но это меня оскорбляет.

Лирецкий вроде не лгал, он действительно не понимал, что мы от него хотим. А Леша, конечно, тоже хорош! Сейчас этот врач нас выставит отсюда и будет прав.

— Извините, — сказал Ботаник, взявший на себя роль «хороший полицейский», — мы не хотели вас оскорбить. Может, вы вспомните Макарова Сергея Сергеевича, поднимите карту? Пожалуйста.

— Без постановления? — снова блеснул познаниями Василий Степанович.

— Какие все кругом юридически подкованными стали! — рявкнул Леша.

— На минуту, — сказала я ему и кивком указала на дверь.

Мы вышли в коридор, но настроения бывшему это не прибавило. Он посмотрел на меня и спросил, коротко и малоинформативно:

— Что?

— Ты чего бесишься?

— Настроение ни к черту.