Воспитательница

– Я тебя заберу пораньше, сходим с тобой в кино, а вечером после ванны, попьём чай с тортиком, как раньше, помнишь? Какой ты хочешь торт?

Толику было без разницы, какой. Лишь бы побыть с мамой вдвоём. Ему так хотелось, чтобы она прижала его крепко к себе. Как раньше после ванны, ласково растрепала его волосы полотенцем, расцеловала в распаренные красные щёки, и они сидели бы за накрытым сладостями к чаю столом и разговаривали, разговаривали.

Но она не пришла. Обида на мать блуждала по его маленькой душе и не находила выхода. Он ещё утром понял, что не будет никакого дня рождения, никакого чая с тортом потому, что мать вчера даже на работу не вышла. Её утром искала работница кухни. Он надеялся, что она выйдет на работу сегодня и зайдёт к нему, скажет, что вчера болела, простыла например. Принесёт подарки. Мальчику хотелось плакать, но почему-то не было слёз. Ему хотелось лечь в кровать, зарыться с головой под одеяло, чтобы никого не видеть и не слышать. Но в кровать ложиться нельзя. Будут ругать.

– Не пойду гулять, – решил Толик и спрятался от всех в туалетной комнате.

Когда в группе наступила тишина, Толик вышел из своего убежища. Вдруг, он вздрогнул от писка маленького птенца. Он увидел, что тот опять выпрыгнул из коробки на пол. Упав на одно крыло и завалившись на бок, птенец звонко чирикал.

– Ты чего орёшь, галка дрянная! – мальчик пнул птенца ногой. Птенец запищал ещё громче. Толик в ярости сжал кулаки, с силой отфутболил его и тот оказался в туалетной комнате. Около птенчика появилась небольшая зелёно-жёлтая лужица.

– Что ты всё гадишь, дрянь?! – закричал он и со злостью сжав кулаки, и так отшвырнул маленькое создание ногой, что птенец ударился о кафельную стену, распластал крылышки и с громким птичьим плачем прижался к стене в углу комнаты. Около него опять образовалась зелёная лужица.

– Ты опять гадишь?! Ничего не понимаешь?! Да? – мальчик нагнулся и ударил рукой по мягкому комочку, потом ещё, и ещё раз другой рукой.

Толика охватило какое-то непонятное чувство, доселе не испытанное им. Оно неожиданно вселилось в маленького человечка и стиснуло его в своих страшных объятиях, превратив в маленького монстра.

– Ты галка! Ты галка дрянь, понимаешь, что ты дрянь! Я научу тебя, как не гадить. Получай! – в пылу ярости повторял мальчик, продолжая ударами перебрасывать мечущегося птенца из стороны в сторону.

Птенец отчаянно метался, иногда он увёртывался от удара и отбегал, но очередным шлепком, мальчик опять отправлял жертву на прежнее место. Птенец старался забиться в угол. Раскрытое крыло, казалось, защищало маленькую головку от побоев. Он пищал и всё плотнее прижимался к стене. Но ребёнок с остервенением всё бил, бил и бил рукой по крохотному существу.

Сидя на корточках, мальчик, тяжело дыша, смотрел на пульсирующее в последних конвульсиях маленькое существо. Внутри его худощавого тельца ещё кипела ненависть и гнев. Какая-то пелена застелила глаза и разум маленького человечка. Он сидел и стеклянными глазами смотрел, как из птенца уходит жизнь. Воробушек лежал, подняв лапки кверху, и пытаясь в последний раз глотнуть воздух, то открывал, то закрывал неокрепший ещё клювик. Его мучения подходили к концу. Но вот, писк прекратился. Лапка птенца дёрнулась вверх, да так и застыла, словно прося пощады и помощи у своего истязателя. Из маленьких глаз выкатились две прозрачные слезинки, сверкая отражением последнего пойманного лучика света.

Сидеть на коленках было очень неудобно. Ноги мальчика совсем затекли. На лбу появилась испарина. Вдруг, неожиданно, в одну секунду, до него дошло то, что он сделал. Его детскую душу, словно пронзила стрела реальности – он  убил живое существо. Он отчётливо понял, что теперь эту крошку, которая ещё на днях лежала в его ладошке и щекотала руку своими мягкими крылышками, нельзя вернуть.

– Птенчик, не умирай! – прошептал он, – пожалуйста, не умирай!

Он поднёс маленький неподвижный комок ко рту и стал дуть в его клювик. Но тот не открывался. Не открывались и глазки. Держа распластанное тельце в обеих ладошках, Толик, рыдая, всё просил и просил: – Я очень тебя прошу, не умирай!

Мальчик обхватил голову руками, склонился на пол и разрыдался ещё сильнее:

– Не умирай, я не хотел! Ну, пожалуйста, я прошу тебя, не умирай!

Он отчётливо понял, что вернуть птенца к жизни уже нельзя. Обида, непонимание, боль, жалость, страх – всё  перемешалось в нём. Как это могло произойти? И почему опять он это сделал?

Птенец, недавно походивший на пушистый, мягкий и смешной комочек, неподвижно лежал перед ним. Толик обессилено лёг на пол рядом с мёртвым птенцом. Он уже не рыдал, но слёзы лились и лились из его закрытых глаз.

Лена открыла туалетную комнату.

– Толик, что ты здесь делаешь? Почему лежишь на полу?

Она подняла мальчугана, на руках вынесла его и положила на ковёр в игровой части группы.

– Толик, что случилось, попей водички.

– Он умер, умер, – рыдая, говорил ребёнок, пытаясь сделать глоток воды.

– Успокойся малыш. Что поделать… – Лена пыталась его утешить. Она прижала его голову к себе, но мальчик оттолкнул её.