Воспламеняющая взглядом

– Папа! – крикнула она, и его захлестнула радость – радость, котора сменилась ужасом, ибо голос ее звенел от страха. – Папочка, не входи сюда! Не входи...

– Боюсь, что уже поздно, – раздался голос откуда-то сверху.

– Чарли, – тихо позвал голос. Откуда-то сверху, но откуда? Казалось, он звучал отовсюду.

Внутри у нее так и вспыхнула ярость, раздуваемая чудовищной несправедливостью происходящего, – этому не будет конца, их поджидают за каждым поворотом, им отрезают все пути к бегству. Она почувствовала, как мгновенно подступило нечто. В последнее время оно держится у самой поверхности – так и просится наружу. Вот и с этим, который привел ее сюда... ей стоило только подумать о том, чтобы он бросил пистолет, как его обжег горячий металл. Пусть еще скажет спасибо, что патроны в обойме не взорвались.

Вот уже подступает этот жар и начинает расходиться во все стороны, точно она, Чарли, – немыслимая батарея отопления или что-то в этом роде. Она прочесывала взглядом сеновал – нет, не видно. Сплошные ряды тюков. Сплошная темень.

– Я здесь, Чарли. – Голос звучал громче, но по-прежнему спокойно. Он врезался лучом прожектора в туман ее слепой ярости.

– Спустись вниз! – закричала Чарли. Она вся дрожала. – Спустись вниз, пока я все не подожгла! Я ведь могу!

– Можешь, я знаю, – тихо отозвался голос. Да, он несся ниоткуда и одновременно отовсюду. – Но если ты это сделаешь, сгорят лошади. Слышишь, что с ними творится?

Она услышала. Только сейчас услышала, когда он сказал. Лошади обезумели от страха, они храпели и бились в запертые двери. Среди них был и Некромансер.

У нее сжалось горло. Перед глазами возникла ферма Мэндерсов, огненные зигзаги в траве, обугленные цыплята.

Она устремила взгляд к спасительному корыту с водой, близкая к панике. Она кое-как сдерживала силу, дрожавшую на пределе, готовую в любую секунду

(назад) вырваться наружу

(НАЗАД!) и смести все на своем пути.

(НАЗАД, НАЗАД, СЛЫШИШЬ, НАЗАД!)

На этот раз из корыта не просто повалил пар – в мгновение ока вода превратилась в яростно бурлящее варево. В следующее мгновение хромированный кран над корытом сорвался с резьбы, закрутился пропеллером. Насадка выстрелила из трубы, как из пушки, и пролетев через весь коридор, врезалась в дальнюю стену. Из трубы хлынула вода. Холодная. Ей передалось это ощущение прохлады. Но вода уже начинала испаряться, и проход между стойлами заволокло молочным туманом. Свернутый в бухту зеленый пластмассовый шланг, висевший на стене рядом с трубой, стал плавиться, одно кольцо за другим.

(НАЗАД!)

Но она уже обуздывала стихию, постепенно усмиряла ее. Прежде это было невозможно – стихия угомонилась бы не раньше, чем произвела намеченные разрушения. Сейчас она научилась как-то сдерживать эту силу... да только сила с тех пор выросла неизмеримо!

Ее лихорадило.

– Чего тебе еще надо? – спросила она, понижая голос. – Почему ты не даешь нам уйти?

Испуганно, на высокой ноте заржала лошадь. Чарли нетрудно было понять, что с ней там творится.

– Кому придет в голову, что можно дать вам уйти, – сказал Рэйнберд все так же тихо. – Даже твоему отцу, думаю, не придет. Ты опасна, Чарли. И ты это знаешь. Если мы дадим тебе уйти, завтра тебя захватят агенты какой-нибудь другой стороны. Я не шучу, можешь быть уверена.

– Я не виновата! – крикнула она.

– Оно конечно, – раздумчиво сказал Рэйнберд. – Не виновата. Только это все фигня. Я не думаю об этом факторе-зет. И никогда не думал. Я думаю о тебе одной, Чарли.

– Все ты врешь! – пронзительно крикнула она. – Ты обманывал меня, притворялся, что ты...

Она остановилась. Рэйнберд одним махом перелез через ряд тюков и уселся на край сеновала, свесив ноги. На коленях у него лежал пистолет. Его лицо выплыло на нее, как выщербленная луна.

– Разве я врал тебе? Нет. Просто я переиначивал правду. И делал это, чтобы спасти тебя, Чарли.

– Нагло врешь! – прошептала она и с ужасом почувствовала, как ей хочется ему поверить. Глаза щипало от подступивших слез. Она слишком устала, и ей очень хотелось поверить ему, поверить в то, что она ему действительно небезразлична.

– Ты отказывалась участвовать в тестах, – продолжал Рэйнберд. – Твой отец тоже. Как по-твоему, чем бы кончилось? Думаешь, они бросились бы извиняться: «Ах, это недоразумение»... и выпустили вас на волю? Ты же видела их в деле, Чарли. Видела, как они ранили этого Мэндерса. Они вырывали ногти у твоей матери, а потом они ее у...

– Хватит! – страдальчески закричала она. Неусмиренная стихия вновь напомнила о себе, угрожающе подступив к самому краю.

– Не хватит, – сказал он. – Пора тебе узнать правду. Я сдвинул тебя с мертвой точки. Я заставил их плясать вокруг тебя. Ты думаешь, расстарался, потому что это моя работа? С...тобой я хотел на мою работу. И на всех этих... Кэпа, Хокстеттера, Пиншо, Джулза, что привел тебя... Все они дерьмо.

Она, как загипнотизированная, смотрела на зависшее над ней лицо. Сегодня его глаз не был закрыт повязкой, и этот щелевидный с извивами провал казался напоминанием о каком-то ночном кошмаре.