Воспламеняющая

– Я согласен с тобой, – медленно произнес Кэп, вновь спрашивая себя, почему пригласил в свой дом человека, которого ненавидел и боялся. Девочка обладала необычайным могуществом, и, возможно, это могущество вело к странным союзам. – Сам факт, что она мимоходом упомянула «следующий раз», крайне важен.

– Да, – кивнул Рейнберд. – Похоже, у нас есть струна, чтобы на ней играть.

– Но не до скончания веков. – Кэп поболтал бренди в бокале, потом заставил себя взглянуть в поблескивавший глаз Рейнберда. – Думаю, я понял, как ты собираешься продлить этот процесс, пусть даже Хокстеттер не догадался.

– Поняли?

– Да. – Кэп помолчал, затем добавил: – Для тебя это опасно. – Рейнберд улыбнулся. – Если она выяснит, на чьей ты стороне, возможно, тебе удастся узнать, что чувствует стейк в микроволновой печи.

Улыбка Рейнберда стала шире, превратившись в безжалостный акулий оскал.

– И вы прольете скупую слезу, капитан Холлистер?

– Нет, – ответил Кэп. – Не буду лгать. Но уже некоторое время – с того самого момента, когда она действительно это сделала, – я чувствую присутствие призрака доктора Уэнлесса. Иногда он буквально висит над моим плечом. – Он посмотрел на Рейнберда поверх бокала. – Ты веришь в призраков, Рейнберд?

– Да. Верю.

– Тогда ты знаешь, о чем я. Во время нашего последнего разговора он пытался меня предупредить. Нашел подходящую метафору… дай вспомнить… Джон Мильтон в семь лет с трудом мог написать свою фамилию, а когда вырос, написал «Потерянный рай». Он говорил о ее… ее потенциале разрушения.

– Да, – кивнул Рейнберд, и его глаз сверкнул.

– Он спрашивал меня, что мы сделаем, если обнаружим, что девочка, сейчас зажигающая огонь, со временем вызовет атомный взрыв, который расколет планету. Я думал, он смешной злобный псих.

– Но теперь вы думаете, что он, возможно, был прав.

– Скажем так, иногда подобная мысль возникает у меня в три часа ночи. А у тебя – нет?

– Кэп, когда в рамках Манхэттенского проекта взорвали первую атомную бомбу, никто не знал, к чему это приведет. Некоторые ученые полагали, что цепная реакция не остановится, и миниатюрное солнце будет светить в пустыне до скончания веков. – Кэп медленно кивнул. – Нацисты были ужасными, – продолжил Рейнберд. – Японцы были ужасными. Теперь немцы и японцы – милые люди, а ужасные – русские. Мусульмане ужасные. Кто знает, кто станет ужасным в будущем?

– Она опасна. – Кэп поднялся на ноги. – Насчет этого Уэнлесс не ошибся. Она – тупик.

– Возможно.

– Хокстеттер говорит, что в том месте, где поднос ударился в стену, поверхность стала волнистой. Так на стальной лист подействовала температура. Поднос потерял форму. Чарли его расплавила. Эта девочка в долю секунды подняла температуру до трех тысяч градусов. – Он посмотрел на Рейнберда, но тот рассеянно оглядывал гостиную, будто потерял интерес к словам Кэпа. – Я хочу сказать, задуманное тобой опасно не только для тебя, но и для всех нас.

– Да, – самодовольно согласился Рейнберд. – Риск существует. Может, мы не должны этого делать. Может, Хокстеттер получит желаемое до того, как придется приступить… к плану Б.

– С Хокстеттером так не выйдет, – покачал головой Кэп. – Он же информационный маньяк. Никогда не удовлетворится достигнутым. И после двух лет экспериментов с ней скажет, что мы поспешили… забрав ее у него. Ты это знаешь, и я это знаю, так что оставим эти глупые игры.

– Мы поймем, когда придет время, – ответил Рейнберд. – Я пойму.

– И что тогда произойдет?

– Дружелюбный уборщик Джон придет к ней. – Рейнберд улыбнулся. – Поздоровается, поговорит, рассмешит. С дружелюбным уборщиком Джоном она почувствует себя счастливой, потому что он – единственный, с кем это возможно. А когда Джон ощутит, что наступил момент наивысшего счастья, он ударит ее по переносице, сломает кость и вгонит осколки в мозг. Все произойдет быстро… и я буду смотреть ей в глаза.

Он улыбался – и в этой улыбке не было ничего акульего. Эта улыбка была мягкой, доброй… отеческой

. Кэп одним глотком допил бренди. Оно ему требовалось. Оставалось только надеяться, что Рейнберд все сделает правильно, или они все узнают, каково приходится стейку в микроволновой печи.

– Ты безумец. – Слова сорвались с губ Кэпа прежде, чем он сумел их удержать, но Рейнберд не обиделся.

– Да, – согласился он и допил бренди, продолжая улыбаться.

20

Старший Брат. Старший Брат – это проблема.

Энди переместился из гостиной на кухню, заставляя себя идти медленно, с легкой улыбкой на лице: он под действием таблеток и всем доволен.

Пока он добился немногого: сумел остаться рядом с Чарли, выяснил, что ближайшая дорога – автострада номер 301, а вокруг – сельская местность. Все это произошло неделю назад. После аварийного отключения электроэнергии прошел месяц, а он так и не узнал планировку этого комплекса, разве что подсмотрел кое-что во время редких прогулок с Пиншо.