Воспламеняющая

Ему не хотелось на кого-либо воздействовать в квартире, потому что Старший Брат постоянно слушал и наблюдал. Ему не хотелось снова «толкать» Пиншо, потому что Пиншо сходил с ума – Энди в этом не сомневался. После их прогулки к утиному пруду Пиншо похудел. Под глазами появились темные мешки, словно он не высыпался. Иногда он начинал говорить и замолкал, будто терял ход своих мыслей… или их что-то прерывало.

Все это только ухудшало положение Энди.

Как скоро коллеги Пиншо заметят, что с ним что-то не так? Возможно, они спишут все на нервное напряжение, но могут и вспомнить об Энди. Это поставит крест на и без того крошечном шансе выбраться отсюда вместе с Чарли. А ощущение, что Чарли в беде, продолжало нарастать.

Но что, во имя Иисуса, он мог поделать со Старшим Братом?

Энди достал из холодильника бутылку сока «Уэлчс грейп», вернулся в гостиную, сел перед телевизором, не видя экрана. Его мозг напряженно работал в поисках выхода. Но когда этот выход нашелся, он стал (как и аварийное отключение электричества) полнейшим сюрпризом. В каком-то смысле дверь эту открыл Герман Пиншо, который покончил с собой.

21

За ним пришли двое парней. Одного Энди узнал – видел на ферме Мандерсов.

– Идем, большой мальчик, – сказал этот парень. – Немного прогуляемся.

Энди глупо улыбнулся, но в его душе зашевелился ужас. Что-то случилось. Что-то плохое: таких парней не присылают, когда случается хорошее. Возможно, его раскрыли. Скорее всего.

– Куда?

– Просто иди.

Они привели его к лифту, но, выйдя в бальном зале, направились в глубь дома, а не к стеклянным дверям. Миновали секретариат, вошли в маленькую комнату, где секретарша что-то печатала.

– Заходите, – сказала она.

Дверь по ее правую руку привела их в небольшой кабинет с панорамным окном, из которого открывался вид на ольховые деревья и поблескивавший за ними утиный пруд. За старомодным бюро с деревянной шторкой сидел пожилой мужчина с проницательным, интеллигентным лицом. Щеки у него были красные, но не от спиртного, а от солнца и ветра, решил Энди.

Он посмотрел на Энди, потом кивнул агентам, которые его привели.

– Спасибо. Подождите в приемной.

Агенты вышли.

Мужчина за столом вгляделся в Энди, который ответил тупым взглядом и слабой улыбкой. Он очень надеялся, что не переигрывает.

– Привет, кто вы? – спросил он.

– Я капитан Холлистер, Энди. Можешь называть меня Кэп. Считается, что я руковожу всем этим родео.

– Рад с вами познакомиться, – ответил Энди. Позволил улыбке стать шире. Внутреннее напряжение усилилось.

– У меня для тебя грустные новости, Энди.

(Господи нет с Чарли что-то случилось с Чарли)

Кэп пристально наблюдал за ним маленькими проницательными глазами, которые так глубоко сидели посреди россыпи симпатичных морщинок, что не составляло труда упустить, какие они холодные и цепкие.

– Правда?

– Да, – подтвердил Кэп и замолчал. Повисла зловещая тишина.

Кэп принялся изучать свои руки, аккуратно сложенные на столе. Энди едва сдерживался, готовый перегнуться через стол и задушить Кэпа. Наконец тот поднял голову.

– Доктор Пиншо мертв, Энди. Он покончил с собой прошлым вечером.

У Энди отвисла челюсть в непритворном изумлении. Волны облегчения и ужаса попеременно захлестывали его. А над ними, словно грозовое небо над бушующим морем, висело осознание того, что все изменилось… но как? Как?

Кэп не спускал с него глаз. Он подозревает. Он что-то подозревает. Но обоснованны ли эти подозрения, или это просто часть его работы?

Сотня вопросов. Ему требовалось время, чтобы подумать, но времени не было. Приходилось соображать на ходу.

– Тебя это удивляет? – спросил Кэп.

– Он был моим другом, – просто ответил Энди, и ему пришлось сжать губы, чтобы не сказать что-то еще. Кэп терпеливо бы его выслушал. Он выдерживал бы долгую паузу после каждого ответа Энди (как сейчас), надеясь, а вдруг язык опередит разум. Стандартная техника допросов. Западней тут хватало, в этом Энди не сомневался. Разумеется, это было эхо. Эхо, превратившееся в рикошет. Он «толкнул» Пиншо, вызвал рикошет, который и растерзал его мозг. Но Энди не испытывал ни малейшего сожаления. Ужас – да, а еще первобытную, свирепую радость.

– Вы уверены, что это было… я хочу сказать, иногда несчастный случай выглядит…

– Боюсь, несчастный случай исключается.

– Он оставил записку?

(назвал меня?)

– Он надел нижнее белье жены, пошел на кухню, включил измельчитель отходов и сунул в него руку.

– Боже… мой… – Энди тяжело сел. Не окажись сзади кресла, сел бы на пол. Ноги стали ватными. Он смотрел на капитана Холлистера с тошнотворным ужасом.

– Ты с этим никак не связан, Энди? – спросил Кэп. – Может, он это сделал с твоей подачи?

– Нет, – ответил Энди. – Даже если бы я мог, зачем мне это делать?

– Может, затем, что он хотел отправить тебя на Гавайи, – ответил Кэп. – Может, ты не хотел лететь на Мауи, потому что твоя дочь здесь. Может, ты все это время дурачил нас, Энди?