Воспламеняющая

Майк положил тесак рядом с тостером и вдруг заорал от стыда и ярости:

– Я воевал во Вьетнаме! Мой брат воевал во Вьетнаме! Я напишу об этом моему конгрессмену. Подожди, и ты увидишь, что напишу!

Оу-Джей молча смотрел на него. Через некоторое время Майк испуганно опустил взгляд.

Агенты вышли из закусочной. Официантка наклонилась и, всхлипывая, начала подбирать осколки.

– Сколько мотелей? – спросил Брюс уже на улице.

– Три мотеля, шесть туристических лагерей, – ответил Оу-Джей, глядя на мигающий светофор, который его завораживал. В Лоувилле его юности была закусочная, где над двухконфорочной электрической плитой висела табличка с надписью «Если тебе не нравится наш город, поищи расписание». Сколько раз ему хотелось сорвать эту табличку со стены и засунуть кому-нибудь в глотку?

– Наши люди уже их проверяют, – добавил он, когда они шли к светло-синему «шевроле», одному из государственных автомобилей, что покупались и обслуживались на деньги налогоплательщиков. – Скоро мы узнаем, что к чему.

4

Джон Майо работал в паре с агентом по имени Рэй Ноулс. Они ехали по шоссе номер 40 к мотелю «Страна снов» на новеньком песочно-коричневом «форде» и когда поднимались на последний холм, у них лопнуло колесо.

– Твою мать! – воскликнул Джон: автомобиль запрыгал, его повело вправо. – Вот тебе и гребаная казенная тачка! Гребаные восстановленные шины! – Он съехал на обочину, включил «аварийку». – Ты иди. Я сменю это чертово колесо.

– Я помогу, – ответил Рэй. – Не займет и пяти минут.

– Нет, ты иди. Мотель за холмом. Должен быть.

– Ты уверен?

– Да. Я тебя догоню. Если только запаска не спущена. Меня это не удивит.

Мимо протарахтел фермерский пикап, тот самый, который видели Оу-Джей и Брюс Кук, когда стояли около «Гастингской закусочной».

Рэй улыбнулся.

– Надеюсь, что не спущена. Иначе тебе придется писать рапорт в четырех экземплярах на получение нового колеса.

Ответной улыбки он не дождался.

– Как будто я не знаю, – мрачно пробурчал Джон.

Они подошли к багажнику, Рэй отпер замок. Запасное колесо было в порядке.

– Отлично, – кивнул Джон. – Иди.

– На замену не уйдет и пяти минут.

– Конечно, а этой парочки нет в этом мотеле. Но давай сделаем вид, что все всерьез. В конце концов, где-то они должны быть.

– Да, конечно.

Джон достал из багажника домкрат и запаску. Рэй Ноулс еще несколько секунд смотрел на него, потом зашагал по обочине к мотелю «Страна снов».

5

Энди и Чарли Макги стояли на обочине шоссе номер 40 сразу за мотелем. Тревога Энди, что кто-то заметит отсутствие у него автомобиля, оказалась беспочвенной: женщину в офисе интересовал только портативный телевизор «Хитачи» на стойке. В телевизоре сидел миниатюрный Фил Донахью, и женщина жадно наблюдала за ним. Она бросила протянутый Энди ключ в щель для почтовой корреспонденции, не отрываясь от экрана.

– Надеюсь, вам у нас понравилось. – Женщина ела пончики, посыпанные шоколадной крошкой и кокосовой стружкой, и расправилась уже с половиной коробки.

– Несомненно, – ответил Энди и вышел из офиса.

Чарли ждала на улице. Женщина дала Энди копию счета, и он сунул ее в боковой карман пиджака, спускаясь по ступеням. В кармане глухо звякнула мелочь, добытая Чарли из телефонов-автоматов.

– Все хорошо, папуля? – спросила Чарли, когда они зашагали к шоссе.

– Похоже, что да, – ответил он, обнимая ее за плечи. Справа и сзади от них, за холмом, у Рэя Ноулса и Джона Майо только что лопнуло колесо.

– Куда мы идем, папуля? – поинтересовалась Чарли.

– Не знаю.

– Мне это не нравится. Я нервничаю.

– Я думаю, мы от них оторвались, – ответил он. – Не волнуйся. Скорее всего они еще ищут таксиста, который довез нас до Олбани.

Но он выдавал желаемое за действительное. Энди сам это знал, и Чарли скорее всего тоже. Стоя на обочине, он чувствовал себя крайне неуютно, почти беглым заключенным в полосатой робе. Перестань, сказал он себе. Еще чуть-чуть, и ты начнешь думать, что они везде, по одному за каждым деревом и целая толпа за первым же холмом. Разве не сказал кто-то, что абсолютная паранойя и абсолютная осведомленность – одно и то же?

– Чарли… – начал он.

– Поедем к Грантеру, – предложила она.

Он удивленно посмотрел на дочь. Сон тут же вернулся, сон о ловле рыбы под дождем, превратившимся в шум душа, который принимала Чарли.

– Почему ты об этом подумала? – спросил Энди. Грантер умер задолго до появления на свет Чарли. Он всю жизнь прожил в Тэшморе, штат Вермонт, городке к западу от границы с Нью-Хэмпширом. После смерти Грантера участок и домик на озере отошли матери Энди, а после смерти матери – самому Энди. Город давно забрал бы все за налоговые долги, да только Грантер оставил небольшую сумму в доверительном фонде, и процентов с капитала как раз хватало на выплаты.