Воспламеняющая

– Вы уверены, что видели именно этого мужчину? – спрашивал Рэй Ноулс уже в третий раз. Ей не нравился этот миниатюрный, подтянутый, словно завязанный в тугой узел тип. Возможно, он работал на правительство, и это тоже не радовало Лену Каннингем. Ей не нравилось его узкое лицо, морщины вокруг холодных синих глаз, а больше всего не нравилась настырность, с которой он совал ей под нос фотографию.

– Да, именно его, – вновь повторила она. – Но никакой девочки с ним не было. Честно, мистер. Мой муж скажет вам то же самое. Он работает ночами. Мы практически не видимся, кроме как за ужином. Он скажет…

Вошел второй мужчина, и тревога Лены возросла: в одной руке мужчина держал рацию, в другой – большой пистолет.

– Они, – подтвердил Джон Майо. Его буквально трясло от злости и разочарования. – На той кровати спали два человека. Светлые волосы на одной подушке, темные – на другой. Черт бы побрал эту лопнувшую шину! Черт бы их всех побрал! Влажные полотенца в ванной! Из гребаного душа еще капает вода! Мы разминулись с ними максимум на пять минут, Рэй!

И он вогнал пистолет в плечевую кобуру.

– Я позову мужа, – пролепетала Лена.

– Не стоит беспокоиться, – ответил Рэй. Взял Джона за руку и вывел на улицу. Джон продолжал проклинать лопнувшую шину. – Забудь о колесе, Джон. Ты переговорил с Оу-Джеем?

– Я говорил и с ним, и с Норвиллом. Норвилл уже едет сюда из Олбани, с ним Эл Штайновиц. Он приземлился менее десяти минут тому назад.

– Что ж, это хорошо. Послушай, Джонни, давай подумаем. Они наверняка ловили попутку.

– Да, пожалуй. Если только не угнали автомобиль.

– Этот парень – преподаватель английского языка и литературы. Он не сможет украсть шоколадный батончик с прилавка торгового киоска в доме для слепых. Нет, они ловили попутку. Они добрались сюда на попутке из Олбани. И уехали на попутке. Готов поспорить с тобой на годовое жалованье, что они голосовали на обочине, когда я поднимался на вершину холма.

– Если бы не это чертово колесо… – Глаза Джона за стеклами очков в тонкой металлической оправе выглядели печальными. Он видел, как улетает повышение, неторопливо помахивая ленивыми крыльями.

– На хрен колесо! – крикнул Рэй. – Кто проехал мимо нас? Кто проехал мимо нас после того, как лопнуло колесо?

Джон обдумывал вопрос, цепляя рацию к ремню.

– Фермерский пикап.

– Это я тоже помню. – Рэй огляделся и увидел большое лунообразное лицо Лены Каннингем в окне офиса. Она заметила его взгляд и закрыла занавеску. – Довольно-таки древний пикап. И если они не свернули с шоссе, мы наверняка сможем его догнать.

– Тогда поехали, – кивнул Джон. – С Элом и Норвиллом будем держать связь через Оу-Джея по рации.

Они потрусили к автомобилю и сели внутрь. Мгновение спустя песочно-коричневый «форд» с ревом вырулил со стоянки, из-под задних колес летел белый гравий. Лена Каннингем с облегчением наблюдала за их отъездом. Раньше хозяйствовать в мотеле было куда проще.

И она пошла будить мужа.

8

Когда «форд» с Рэем Ноулсом за рулем и Джоном Майо на пассажирском сиденье несся по шоссе номер 40 со скоростью более семидесяти миль в час (а караван из десяти или одиннадцати неприметных автомобилей последних моделей направлялся к Гастингс-Глену из других зон поиска), Ирв Мандерс рукой показал левый поворот и свернул с шоссе на безымянную гудронированную дорогу, уходившую на северо-восток. Пикап с лязгом пробирался по ней. По просьбе Ирва Чарли исполнила весь свой репертуар, состоявший из девяти песен, включая «С днем рождения тебя», «Этот старик», «Иисус любит меня» и «Кэмптаунские скачки». Во время последней Ирв с Энди подпевали.

Дорога извивалась среди все более лесистых хребтов, а потом пошла вниз, к равнине, где с полей уже убрали урожай. Куропатка вылетела из золотарника слева от дороги, и Ирв крикнул: «Не упусти ее, Бобби», – а Чарли нацелила на птицу палец, крикнула: «Пиф-паф!» – и захохотала.

Еще несколько минут спустя Ирв свернул на проселочную дорогу, которая через милю привела их к обшарпанному красно-бело-синему почтовому ящику с надписью «МАНДЕРС» на боку. Ирв въехал на подъездную дорогу, которая тянулась еще почти полмили.

– Наверное, чистить ее зимой стоит больших денег, – предположил Энди.

– Все делаю сам, – ответил Ирв.

Они подъехали к большому трехэтажному дому, белому с ярко-зеленой отделкой. У Энди создалось впечатление, что поначалу дом был обычным, но с годами становился все более оригинальным. Сзади пристроили два сарая, перпендикулярно друг другу. С южной стороны добавили теплицу, с северной – большое застекленное крыльцо, напоминавшее накрахмаленную юбку.

За домом стоял красный амбар, знавший лучшие времена, а между ним и домом располагалось то, что в Новой Англии зовут палисадником: ровный участок земли, по которому расхаживали два десятка кур. Когда дребезжащий пикап подъехал к ним, они бросились наутек, кудахча и взмахивая бесполезными крыльями, за большую колоду, из которой торчал колун.