Воспламеняющая

– Спасибо, – поблагодарил он миссис Дуган, и она ответила, что не за что. И вновь возникло желание крикнуть: Моя жена мертва! Моя жена мертва, и почему ты стирала белье, когда моя дочь садилась в микроавтобус с двумя незнакомыми мужчинами?

Но он не крикнул, повесил трубку и вышел из дома. Жара обрушилась на него, и он пошатнулся. Неужели когда он ехал домой, было так же жарко? По ощущениям температура заметно повысилась. Пока он находился в доме, заезжал почтальон. Из ящика торчал рекламный проспект «Вулко», который раньше отсутствовал. Почтальон заезжал, пока он сам находился в подвале, укачивал на руках убитую жену. Его бедную мертвую Вики; они вырвали ей ногти, и вот что странно – гораздо более странно, чем способность ключей накапливаться: факт смерти подступает к тебе с разных сторон под разными углами. Ты уворачиваешься, как можешь, защищаешь себя с одной стороны, но правда открывается с другой. Смерть – это футболист, подумал он, причем первоклассный. Смерть – это Франко Харрис, или Сэм Каннингем, или Несокрушимый Джо Грин. Смерть продолжает швырять тебя на землю на самой линии схватки.

Шевели ногами, подумал он. Пятнадцать минут форы – это немного. След еще не остыл. При условии, что Терри Дуган может отличить пятнадцать минут от получаса или двух часов. Это не важно. Шевелись.

Так он и поступил. Направился к «универсалу», который припарковал двумя колесами на тротуаре. Открыл водительскую дверцу и посмотрел на свой аккуратный пригородный дом с наполовину выплаченной закладной. Если требовалось, ежегодно банк предоставлял «двухмесячные каникулы» по выплатам. Энди ни разу этой льготой не воспользовался. Он смотрел на дом, дремлющий под солнцем, снова заметил красные буквы на торчавшем из почтового ящика рекламном проспекте «Вулко», и – ба-бах! – смерть ударила его, перед глазами все поплыло, а зубы клацнули.

Он сел за руль и поехал к дому Терри Дуган, руководствуясь не логикой, но надеясь, что ему удастся выйти на след похитителей благодаря слепому случаю. С того дня он больше не видел своего дома на Конифер-плейс в Лейклэнде.

Теперь он вел машину увереннее. Он узнал худшее – и вел машину куда увереннее. Включил радиоприемник, и Боб Сигер запел «Все по-прежнему».

По Лейклэнду он ехал с максимально разрешенной скоростью. В какой-то ужасный момент его охватила паника: он не мог вспомнить нужную ему улицу, – но тут же ее название сверкнуло в голове. Дуганы жили на Блассмор-плейс. Они с Вики шутили по этому поводу: Блассмор-плейс, с домами, спроектированными Биллом Блассом. Он уже начал улыбаться, но – ба-бах! – смерть Вики снова его ударила.

Он приехал туда через десять минут. Блассмор-плейс заканчивалась коротким тупиком, упираясь в высокий забор, за которым находилась Средняя школа имени Джона Гленна-младшего. А значит, серый микроавтобус мог выехать только с одной стороны.

Энди остановил «универсал» на пересечении Блассмор-плейс и Ридж-стрит, огляделся. Перед одним из угловых домов, зеленым с белой отделкой, на лужайке вращался разбрызгиватель. Двое детей, мальчик и девочка лет десяти, по очереди катались на скейте. Девочка была в шортах, открывавших исцарапанные коленки.

Энди вышел из автомобиля и направился к ним. Дети подозрительно смотрели на него.

– Привет, – поздоровался он. – Я ищу свою дочку. Она проехала мимо примерно полчаса тому назад в сером микроавтобусе. Она была… с моими друзьями. Не видели, проезжал тут серый микроавтобус?

Мальчик неопределенно пожал плечами.

– Вы тревожитесь о ней, мистер? – спросила девочка.

– Ты видела микроавтобус, правда? – добродушно спросил Энди и послал очень слабый импульс. Он знал, что переусердствовать нельзя. Иначе она скажет, что микроавтобус уехал в нужном ему направлении, даже прямиком в небо.

– Да, я видела микроавтобус. – Девочка встала на скейт, подкатилась к гидранту на углу и спрыгнула на асфальт. – Он поехал туда. – Она вытянула руку вдоль Блассмор-плейс. В той стороне через два или три перекрестка находилась Карлайл-авеню, одна из главных магистралей Гаррисона. Энди и сам предполагал, что они поехали в том направлении, но подтверждение пришлось весьма кстати.

– Спасибо, – поблагодарил он и направился к «универсалу».

– Вы тревожитесь о ней, мистер? – повторила девочка.

– Есть немного, – ответил Энди.

Он повернул на Блассмор-плейс и проехал три квартала до пересечения с Карлайл-авеню. Безнадежно, совершенно безнадежно. Он почувствовал укол паники, маленькую жаркую точку, которая грозила вырасти. Сумел отшвырнуть ее, полностью сосредоточившись на том, чтобы как можно дальше пройти по их следу. И если придется «толкать», он это сделает. Он мог применить множество слабых импульсов без ущерба для себя. Энди поблагодарил Господа, что все лето не использовал свой дар – или проклятье, смотря с какой стороны посмотреть. Он был полностью «заряжен».