Воспламеняющая

Чарли нашла на чердаке полный комплект книг о «Бомбе, мальчике из джунглей» и не торопясь читала одну за другой. Энди смотрел на дочь, сидевшую в косой колонне солнечного света, в которой плавало множество пылинок, уютно устроившуюся в старом черном кресле-качалке, где всегда сидела его бабушка – обычно с корзинкой рукоделия у ног, – и боролся с желанием предложить Чарли забрать эти слова назад, пока она еще могла это сделать, сказать ей, что она не понимает ужаса искушения: если винтовка достаточно долго лежит на виду, рано или поздно ты обязательно за нее возьмешься.

Бог любит заставлять человека нарушать клятву.

8

Никто не видел, как Энди отправлял свои письма, за исключением Чарли Пейсона, который перебрался в Брэдфорд в ноябре и с тех пор пытался вдохнуть жизнь в старый магазинчик «Полезные мелочи». Невысокий, с грустным лицом, Пейсон однажды попытался угостить Энди выпивкой в баре в один из его редких визитов в город. Местные полагали, что Пейсону дается один шанс – грядущее лето. Если тогда «Полезные мелочи» не встанут на ноги, к пятнадцатому сентября в витрине появится объявление «ПРОДАЕТСЯ» или «АРЕНДА». К Пейсону в городе относились по-доброму, но признавали, что ситуация у него сложная: Брэдфорд был не таким, как прежде.

Энди прошел по улице – лыжи он воткнул в снег у начала дороги, по которой поднялся к пристани Брэдфорда, – и приблизился к универмагу. Сидевшие внутри старожилы не без интереса наблюдали за ним. В ту зиму об Энди много говорили. Сошлись на том, что этот мужчина в бегах: от банкротства или раздела имущества при разводе. Может, выкрал ребенка, отданного под опеку жене: одежда маленького размера, которую покупал Энди, не осталась незамеченной. По общему мнению, этот мужчина и ребенок залезли в чужой коттедж на другом берегу озера, где и зазимовали. Но никому и в голову не пришло донести эту мысль до констебля Брэдфорда, выскочки, прожившего в городе каких-то двенадцать лет и считавшего себя местным хозяином. Мужчина приходил с другого берега озера, из Тэшмора, из Вермонта. Никто из старожилов, коротавших зимние дни вокруг печи Джейка Роули в универмаге Брэдфорда, не жаловал Вермонт с его подоходным налогом, законом о продаже спиртного и этим гребаным русским, который восседал в своем доме, как царь, и писал книги, которые никто не мог понять.

Так что старожилы следовали принципу: пусть вермонтцы сами решают свои проблемы.

– Недолго ему осталось пересекать пруд, – заметил один из них. Вновь откусил от батончика «Милки-уэй» и принялся жевать.

– Разве что разживется парой надувных нарукавников, – добавил другой, и все рассмеялись.

– И нам осталось недолго его видеть, – самодовольно вставил Джейк, глядя на приближавшегося к магазину Энди. Тот был в старом пальто Грантера, синяя вязаная повязка закрывала уши, и какое-то воспоминание – может, благодаря семейному сходству с Грантером – шевельнулось в голове Джейка, но тут же затихло. – Едва начнет таять лед, его как ветром сдует. Вместе с тем, кого он там прячет.

Энди остановился у двери, снял рюкзак, развязал, достал несколько писем. Потом вошел в магазин. Старожилы дружно принялись разглядывать ногти, часы, старую печь «Перл кинео». Один достал гигантский синий носовой платок и шумно высморкался.

Энди оглядел их.

– Доброе утро, господа, – поздоровался он.

– И вам того же, – ответил Джейк Роули. – Вам что-то нужно?

– Вы продаете марки?

– Да, в этом мне правительство доверяет.

– Мне шесть по пятнадцать центов, пожалуйста.

Джейк осторожно оторвал марки от одного из листов, хранившихся в старом черном кляссере.

– Что-нибудь еще?

Энди задумался, потом улыбнулся. Сегодня же десятое марта. Не отвечая Джейку, подошел к стенду с открытками, стоявшему рядом с кофемолкой, и выбрал одну, большую и яркую, с надписью «ТЕБЕ, ДОЧКА, В ТВОЙ ОСОБЫЙ ДЕНЬ». Принес и заплатил за нее.

– Спасибо. – Джейк пробил покупку.

– Не за что, – ответил Энди и вышел. Старожилы наблюдали, как он поправляет синюю повязку, одну за другой приклеивает марки. Из его ноздрей вырывался пар. Они видели, как он уходит за угол, направляясь к почтовому ящику, но никто из сидевших у печи не смог бы показать в суде, отправил он эти письма или нет. Когда Энди вновь появился, он надевал рюкзак.

– Отбыл, – заметил кто-то из старожилов.

– Культурный, однако, парень, – подвел черту Джейк, и разговор перешел на другие темы.

Чарлз Пейсон стоял в дверях своего магазина, который за всю зиму не принес и трехсот долларов, и наблюдал за Энди. Пейсон мог бы подтвердить, что Энди отправил письма: на его глазах бросил их в почтовый ящик.

После ухода Энди Пейсон вернулся в магазин и через дверь за прилавком с дешевыми конфетами, пистонами и жевательной резинкой прошел в жилую часть дома. На его телефонном аппарате стоял шифратор. Пейсон позвонил в Виргинию, чтобы получить инструкции.

9