Воспоминания

Зав. иностранным отделом П.А. Лисовский знал четыре языка и охотно писал статьи для газеты, но его статьи были ужасно скучными и нудными. Читатель засыпал, не дойдя до середины статьи. По характеру это был человек самолюбивый, подозрительный, ревниво относившийся к успехам соперников. Его отношение ко мне было холодно-вежливым и недружеским.

Сколько корреспонденции, статей, заметок, очерков, рецензий и даже фельетонов я написал за пять лет работы в «Ленинградской правде» под английскими, немецкими, французскими, итальянскими фамилиями, не считая интервью со «знаменитыми иностранцами», проезжавшими через Ленинград, – вспомнить не могу. Скажу лишь, что почти каждую неделю я печатал в «Ленинградской правде» очередную «корреспонденцию» в 158-200 строк и 2-3 более мелкие заметки. Это не считая статей и заметок в «Новой вечерней газете» (вечерняя «дочь» «Ленинградской правды»), в журналах «Ленинград», «Звезда», «Современный Запад» и др.

Читая более 100 иностранных газет и журналов, кроме «белогвардейских,» я, можно сказать, имел в эти годы (1923-1928) настоящую монополию на газетно-журнальную информацию, был самым информированным человеком в Ленинграде по вопросам международной политики и зарубежной жизни. Я не мог писать обо всем, что происходило за границей – многое не пропускала цензура, но я читал и знал все, что печаталось в сотне иностранных журналов и газет. Вряд ли кто-нибудь в Ленинграде мог читать зарубежную прессу в больших размерах.

Писать статьи я научился довольно быстро. Я излагал действительно происходившие события, ничего не прибавляя, ничего не убавляя (кроме ругани по адресу советской власти), но излагал факты без «жестоких выражений» типа «акулы капитализма», «бешеные собаки империализма» и прочих словечек. Многие мои статьи и по содержанию и по тону вполне годились для публикации в буржуазных иностранных газетах, при освещении событий я пользовался слегка насмешливым, ироническим тоном человека, смотрящего на эти события издали, со стороны, и притом как бы приподнимаясь над ними. Я старался писать без словесных красот, но так, чтобы сразу схватить читателя за шиворот и тянуть его по строчкам моей статьи настолько стремительно, чтобы он мог опомниться лишь на ее середине. Я избегал писать об «уклонах» в зарубежных компартиях (об этом писали «высокие» партийцы), о разногласиях и борьбе в среде зарубежных социалистических партий, о вопросах высокой международной политики, по которым у руководителей советской страны не было единого мнения. Мои темы были гораздо проще. Они относились обычно, к «закату Европы». Я писал о распаде и разложении «умирающего капитализма» и капиталистической идеологии, об экономических кризисах, крупных забастовках, о парламентских выборах, о банкротствах, мошенничествах, хищениях и т.д., и т.п. Кто мог подумать в середине 20-х годов, что 50 лет спустя страна «победоносно строящегося социализма и коммунизма» будет выпрашивать у «разлагающейся» и «умирающей» Европы и США десятки миллионов тонн зерна и новую технику!

Редакция «Ленинградской правды» охотно печатала мои корреспонденции, и я не раз слышал от лиц, совершенно посторонних газете, партийных и беспартийных, об «интересных» корреспонденциях «собственных корреспондентов» из заграницы, печатающихся в «Ленинградской правде». Я молчал.

Должен сказать, что у «Ленинградской правды» были и самые настоящие, не поддельные иностранные корреспонденты. Мне особенно запомнились двое из них.

Один – Виктор Львович Кибальчич (Виктор Серж), племянник знаменитого деятеля «Народной воли», организовавшего вместе с Желябовым и Софьей Перовской убийство Александра II в 1881 г. Виктор Серж воспитывался за границей, в ранней молодости вошел в революционное рабочее движение Запада и хорошо знал его деятелей, сидел за «анархо-синдикализм» накануне и во время войны 1914-1918 гг. во французских и испанских тюрьмах. В 1917 году он прорвался в Россию и, прибыв в Петроград, стал чем-то вроде управляющего делами или директора секретариата Коминтерна. Он принадлежал к окружению Зиновьева и жил вместе с ним и вождями зиновьевцев в гостинице «Астория». В 1922 г. разочарованный загниванием, или бюрократизацией партии большевиков и исполкома Коминтерна, он уехал за границу в качестве агента Коминтерна, действующего, якобы, независимо от советских полпредств за границей. Официально он был одним из редакторов и авторов «Международной пресс-корреспонденции», издававшейся в Берлине и в Вене на нескольких языках. Он жил главным образом в этих столицах, во Францию и Англию его не пускали. Он имел, как и я, десятки псевдонимов, и я не раз переводил его статьи (по выбору Сафарова) для «Ленинградской правды».