Воспоминания

На процессе Бейлиса в октябре 1913 года выяснилось, что дни погрома были «золотыми днями» для неофициальной героини процесса Веры Чеберяк и шайки преступников, периодически собиравшихся в ее квартире, будущих убийц Андрея Ющинского: Сингаевского (брат Веры Чеберяк), Бориса Рудзинского (жених сестры Веры Чеберяк), Ивана Латышева и других. На одном из своих сборищ, незадолго до убийства Ющинского, члены шайки вспоминали время погромов 1905 года. У Чеберяк тогда был целый склад награбленных вещей. Она продавала по дешевке шелк, серебро и прочие вещи. У нее было такое громадное количество награбленных вещей, что она кусками шелковых отрезов топила печь. Как-то раз она даже спекла пироги на таких «дровах». Это произошло потому, что в Киев в 1907 году приехала сенатская ревизия, которая занялась розысками награбленных вещей.

Но «шелковый» период длился недолго, легкие деньги были пропиты и проедены. Настали более скудные дни, и пришлось вернуться к кражам и грабежам. Но эти опасные и рискованные операции давали по сравнению с погромом немного. Поэтому киевский преступный мир и городское отребье мечтали о новых погромах, как о самом легком и безопасном способе поправить свои дела. Этими настроениями умело пользовались и разжигали их идейные вдохновители погромов — черносотенные организации «Союз русского народа» и «Двуглавый орел», поощряемые правительством и верховной властью.

Жизнь нашей гимназии и наши личные судьбы переплелись с общественно-политическими событиями предвоенных лет. Гимназия была микромиром, в котором как в капле воды отражалась борьба монархистов-черносотенцев с либерально-демократическими кругами «за» и «против» конституции, за воплощение ее в жизнь. Эта борьба проявилась особенно остро в событиях смутных лет 1911-1913 годов — в деле Бейлиса и убийстве Столыпина, всколыхнувших всю Россию.

Для нашей гимназии своеобразной прелюдией к этим событиям явилось, как ни странно это звучит, празднование двухсотлетия Полтавской битвы.

27 июня 1909 года в Полтаве состоялись большие торжества в присутствии царя и его семьи. Николай II наградил потомков героев Полтавской битвы и украинских деятелей этих лет: князя Кочубея, графа Шереметьева и Павла Скоропадского, предок которого был избран гетманом в 1709 году, после перехода Мазепы на сторону Карла XII. Павел Скоропадский стал гетманом Украины во время оккупации ее германскими войсками в 1918 году.

В моей голове в эти дни настойчиво всплывали пушкинские строки:

Гремит анафема в соборах;

Мазепы лик терзает кат…

Король и гетман мчатся оба.

Возвращаясь из Полтавы, царь с семьей проехал 28-го июня через Киев. Вдоль царского маршрута на улицах были выстроены ученики гимназий, реальных и коммерческих училищ. Они составляли передний, самый близкий к середине улицы и к проезжавшим экипажам царской семьи ряд. За ними стояла вторая шеренга из войск, за войсками — третья шеренга из «вольной» публики вперемежку с полицией и охранниками. Из студентов к участию во встрече царя были допущены лишь наиболее известные монархисты из «Двуглавого орла» и «Союза русского народа». Власти боялись покушения на царя.

Стоя на Большой Владимирской улице, у Педагогического музея, мы видели, как ехала в колясках царская семья, и дружно кричали: «Ура!» Царевны кивали головой, а великовозрастные гимназисты ахали и хватались за сердце: «Ах, она взглянула на меня!» Впервые я увидел царя, и притом сравнительно близко, но разглядеть его как следует я не успел, так как царский кортеж двигался очень быстро.

Царский визит в Киев сыграл известную роль и в жизни нашей гимназии. Вскоре после посещения Киева царем распространились слухи, что он посетит нашу гимназию в 1911 году, когда будет праздноваться столетие со дня ее основания, и что наша гимназия будет преобразована в лицей, в который будут принимать только дворян. В 1911 году этот слух частично стал действительностью.

В 1911 году мы были уже старшеклассниками и в июне должны были перейти в шестой класс. К этому времени мы с братом совершенно свободно разбирались в петербургских, московских и киевских газетах, отлично знали, какие из них правые, а какие — либеральные. Мы очень любили «Киевскую мысль» за язвительные фельетоны Александра Яблоновского и не уважали националистическую правую газету «Киевлянин». Уменье разбираться в прессе очень помогло нам понять подоплеку «Дела Бейлиса».

1911 год начался в напряженной обстановке. В конце 1910 года в газетах появились сообщения, что на ближайшей сессии Третьей Государственной Думы будет поставлен на обсуждение проект закона об отмене ограничений для евреев и, прежде всего, об отмене «черты оседлости». Впервые Государственная Дума собралась заняться этим вопросом. Архиправые монархисты — Совет объединенного дворянства, самая влиятельная политическая организация в царской России, тесно связанная с «Союзом русского народа» и с черносотенными газетами «Русское знамя» и «Земщина», решила во что бы то ни стало сорвать принятие «еврейского закона» и защитить «истинно русских людей» от евреев.