Воспоминания

В зимнем семестре я собирался поработать у Виндельбан- да в Страсбурге, а потом у Вундта в Лейпциге. Перед началом занятий я решил совершить поездку на велосипеде по Тиролю и Швейцарии до Цюриха с тем, чтобы оттуда съездить еще в Париж на свадьбу Люси Лосской, дочери Евгении Константиновны. Лев Николаевич умер от рака в 1899 г. и Евгения Константиновна жила после его смерти с дочерью в Париже. Я отправился из Петербурга в Вену, как бы повторяя первую свою поездку за границу. Полюбовавшись вновь пышною Веною, я выехал из нее, взяв билет, кажется, только до Landed?:. В Landeck сел я на свой велосипед и доехал до St. Johann in Pongau, где переночевал в деревенской гостинице. После нескольких дней пути, порядочно утомившись, я остановился в Иннсбруке дня на три, чтобы отдохнуть и полюбоваться чудным местоположением этого города. В дальнейшем пути, вычитав из Бедекера, что долина, параллельная той, по которой я ехал, особенно живописна (кажется, та, где Zell am Zillerthal) и что пробраться туда можно, поднявшись по тропинке для вьючного скота (Saumpfad), я, ни- чтоже сумняшеся, предпринял этот переход. Велосипед пришлось вести на руках по крутой тропе вверх на нессколько сот метров; спускаться вниз по другой стороне горы было еще хуже, потому что тропинка была очень камениста и стало смеркаться. Добраться до отеля удалось только поздно ночью. Переехав через границу Швейцарии, я поднялся в Davosplatz и оттуда спустился в Рагац, куда прибыл поздно вечером.[14] Утром, выйдя посмотреть город, я увидел, что рядом с моею гостиницею находится кладбище. Я зашел туда и точтас же наткнулся на прекрасный памянтик Шеллинга. Как раз перед этим я переводил том Куно–Фишера о Шеллинге и питал большую симпатию к этому философу. Я вспомнил, что он умер в Рагаце, и что памятник ему был поставлен его почитателем баварским королем. Большое впечатление произвело на меня то обстоятельство, что судьба привела меня провести ночь вблизи его могилы.

В Цюрихе уже не было никого из моих старых добрых знакомых. Мне удалось найти только старого эмигранта Чернышева. Когда‑то он основал общество „Slavia", которое было впсоледствии закрыто с нарушением устава. Чернышев был так обижен этим, что неизменно каждый год после страстной пропаганды устраивал собрание русской колонии, подробно излагал все дело и требовал суда, который восстановил бы справедливость. Но каждый раз притязания его разбивались о равнодушие более молодого поколения, и обида его росла. Когда я пришел к нему и стал напоминать о наших прежних встречах, он даже не узнал меня. Самый город вблизи университета сильно изменился, интерес мой к месту, где я много пережил в юности, упал, и я отправился в Париж. Людмиле Лосской было в это время уже лет 18. Она была музыкальна, обладала сильным голосом, училась пению и готовила себя к выступлению в операх Вагнера. Роста она была высокого; фигура ее была крупная. Можно было ожидать, что она будет со временем соперничать с Фе- лиею Литвин. Не доставало ей только настойчивости в работе и дисциплины характера. Женихом ее был Михаил Александрович Елачич. Он был человек талантливый, но, как и невеста, характера взбалмошного, с бурными страстями. Трудно было ожидать, чтобы жизнь их протекла мирно. И в самом деле, через несколько лет они разошлись; при этом бурно рассорились из‑за того, с кем будет жить дочь их. Михайл Александрович схватил револьвер, выстрелил в свою жену; пуля скользнула по грудной клетке ее, слегка оцарапав, и прострелила руку Евгении Константиновны, стоявшей рядом.

В Страсбурге я записался в семинарий проф. Виндельбан- да и проф. Циглера и работал в них до Рождества. Хозяйка, у которой я жил, сдавала другую комнату студенту Гансу Гаагу, родом из Штутгарта. Мы с ним очень сошлись. Он занимался изучением истории литературы, а также истории искусства вообще. Он играл на скрипке, написал изящную новеллу и прочитал ее мне. Я, в свою очередь, знакомил его со своею диссертациею и с его помощью перевел одну из глав ее на немецкий язык. Она была напечатана в Zeitsdiriff fur Psychologie und Physiologie der Sinnesorgane 1902 ПОД заглавием „Eine Willenstheorie vom voluntaristisdien Standpunkt".

Почти каждое воскресенье мы с Гаагом предпринимали экскурсии в Шварцвальд или в Вогезы. Предметом экскурсии всегда были не только красоты природы, но и какая- лсбо церковь со старинными иконами, монастырь, замок. Эту зиму проводили в Страсбурге также Александр Александрович Чупров, специализировавшийся по статистике, и Андрей Николаевич Римский–Корсаков, занимавшийся фило- софиею. С ними тоже мы устраивали прекрасные прогулки в Шварцвальде и Вогезах. В одно из воскресений я съездил во Фрейбург, чтобы познакомиться с Генрихом Рикертом. Когда я ему сказал о своем намерении позаняться экспериментальною психологиею у Вундта, он не мог удержаться, чтобы не высказать своего пренебрежительного отношения к этому философу.