Читаем Воспоминания полностью

Ввиду того оборота, какой приняли бои на восточном фронте, немецкое высшее командование армией в середине августа с согласия генерала Искова выступило на помощь и силами болгарских фланговых армий повело большую битву при Салониках против сил Антанты. Эта идея и в политическом, и в военном отношении была совершенно правильной. Если бы задача удалась, то это могло бы послужить острасткой для Румынии. Румыния, пожалуй, вышла бы из войны, если бы большие силы болгар освободились бы для другого применения. Правда, это болгарское наступление привело к некоторым противоречиям в военных распоряжениях немецкого высшего командования. Ввиду того, что оно вынуждено было одновременно стягивать войска в северной Болгарии, чтоб отрезвляюще действовать на румынские военные страсти, часть сил, предназначенных на македонский фронт, из политических соображений должна была быть переброшена на Дунай. Действия немецкого высшего командования, с одной стороны, объясняются теми надеждами, которые возлагались на наступление болгарских войск, с другой же — недооценкой сил противника при Салониках. При этом допустили особенно крупную ошибку, не учтя значения выступающих там шести новых сербских пехотных дивизий.

Исход наступления в Македонии поставил перед немецким высшим командованием новый серьезный вопрос. Надо было ожидать, что неудача болгарских операций на македонском фронте возбуждающе подействует на политические круги в Бухаресте. Должно ли было высшее немецкое командование перевести силы с Дуная в Македонию, чтобы еще раз попытаться мечом разрубить румынский гордиев узел? Объявление войны Румынией освободило высшее командование от этой необходимости.

Таковы были общие условия к югу от Дуная. Не менее трудным было положение к северу от Трансильванских Альп… В то время как Румыния открыто вооружалась, бои на немецком западном фронте и на австрийском восточном и южном поглощали все, что было в резерве. Нельзя было, казалось, освободить никаких сил против Румынии. При этом руководились правильной мыслью — не оставлять в бездействии боевые силы, которые только что были в употреблении. Таким образом, объявление войны Румынией 27 августа застало нас почти безоружными по отношению к новому врагу. Я остановился на этих обстоятельствах более подробно, чтобы лучше выяснить условия того кризиса, который начался для нас с этого дня.

28 июля 1916 года в Плессе состоялось совещание по этому поводу начальников армии Германии, Австро-Венгрии и Болгарии. В результате этого совещания был выработан план войны, во втором пункте которого говорится дословно следующее: «Если Румыния присоединится к Антанте — быстро и сильно наступать, чтобы перенести военные действия с болгарской почвы и по возможности с австро-венгерской — на румынскую».

28 августа мой предшественник отдал генерал-фельдмаршалу фон Макензену приказ о быстром наступлении. Направление предоставлялось определить фельдмаршалу. Вот каково было военное положение по отношению к Румынии 29 августа, когда я принял руководство операцией. Положение было трудное. Поистине, еще никогда не выпадала на долю такого сравнительно небольшого государства историческая мировая роль в такой благоприятный момент. Никогда такие великие державы, как Германия и Австрия, не были до такой степени истощены. Судя по общему военному положению, можно было бы сказать, что достаточно Румынии выступить, чтобы решить мировую войну в пользу тех, кто годами бился против нас. Нигде это не сознавалось яснее, чем в Болгарии, где этого больше всего опасались. Правительство Болгарии не скоро решилось принять участие в войне. Можно ли его упрекать за это? Когда наконец последовало объявление войны Болгарией, страна двинула все свои силы, воодушевленная народной ненавистью. Эта ненависть выросла в 1913 году, когда румыны напали в тыл Болгарии, бившейся с Сербией и Грецией. Намеченный военный план вследствие нашей недостаточной подготовленности, конечно, потерял всякое значение. Противник на первых порах пользовался полной свободой действий. Румынская армия, вполне готовая к войне, достаточно многочисленная, поддерживаемая еще русскими, внушала опасения, что наши средства будут недостаточны, чтобы парализовать ее действия. Я в особенности опасался румыно-русского наступательного движения на юг. Сами болгары высказывали сомнение, будут ли их солдаты сражаться против русских. Твердая уверенность в этом отношении генерала Искова — я уже об этом говорил раньше — не всеми разделялась. Не было сомнений, что наши противники рассчитывают на это русофильское настроение по крайней мере большей части болгарской армии. Не говоря уже об этом, Румынии нетрудно было наступлением на юг соединиться с армией Антанты в Македонии. Но каково было бы наше положение, если бы противнику удалось снова разорвать нашу связь с Турцией, подобно тому, как это случилось перед проведением операции против Сербии, или же отрезать от нас хотя бы Болгарию?

Перейти на страницу:

Все книги серии Люди. Судьбы. Эпохи

Среди тибетцев
Среди тибетцев

Изабелла Люси Бёрд родилась в Англии в 1831 году и всю жизнь отличалась настолько слабым здоровьем, что врач посоветовал ей больше путешествовать. Она прислушалась к его совету и так полюбила путешествовать, что стала первой женщиной, избранной членом Королевского географического общества! Викторианская дама средних лет, движимая неутолимой жаждой открытий, подобрав пышные юбки, бесстрашно отправлялась навстречу неизвестности. Изабелла Бёрд побывала в Индии, Тибете, Курдистане, Китае, Японии, Корее, Канаде, Америке, Австралии, на Гавайях и Малайском полуострове и написала о своих приключениях четырнадцать успешных книг. «Среди Тибетцев» повествует о путешествии 1889 года в Ладакх, историческую область Индии, и предлагает читателю окунуться в экзотическую, пронизанную буддизмом атмосферу мест, которые называют Малым Тибетом.

Изабелла Люси Бёрд

Путешествия и география / Научно-популярная литература / Образование и наука

Похожие книги

10 гениев бизнеса
10 гениев бизнеса

Люди, о которых вы прочтете в этой книге, по-разному относились к своему богатству. Одни считали приумножение своих активов чрезвычайно важным, другие, наоборот, рассматривали свои, да и чужие деньги лишь как средство для достижения иных целей. Но общим для них является то, что их имена в той или иной степени становились знаковыми. Так, например, имена Альфреда Нобеля и Павла Третьякова – это символы культурных достижений человечества (Нобелевская премия и Третьяковская галерея). Конрад Хилтон и Генри Форд дали свои имена знаменитым торговым маркам – отельной и автомобильной. Биографии именно таких людей-символов, с их особым отношением к деньгам, власти, прибыли и вообще отношением к жизни мы и постарались включить в эту книгу.

А. Ходоренко

Карьера, кадры / Биографии и Мемуары / О бизнесе популярно / Документальное / Финансы и бизнес
Афганистан. Честь имею!
Афганистан. Честь имею!

Новая книга доктора технических и кандидата военных наук полковника С.В.Баленко посвящена судьбам легендарных воинов — героев спецназа ГРУ.Одной из важных вех в истории спецназа ГРУ стала Афганская война, которая унесла жизни многих тысяч советских солдат. Отряды спецназовцев самоотверженно действовали в тылу врага, осуществляли разведку, в случае необходимости уничтожали командные пункты, ракетные установки, нарушали связь и энергоснабжение, разрушали транспортные коммуникации противника — выполняли самые сложные и опасные задания советского командования. Вначале это были отдельные отряды, а ближе к концу войны их объединили в две бригады, которые для конспирации назывались отдельными мотострелковыми батальонами.В этой книге рассказано о героях‑спецназовцах, которым не суждено было живыми вернуться на Родину. Но на ее страницах они предстают перед нами как живые. Мы можем всмотреться в их лица, прочесть письма, которые они писали родным, узнать о беспримерных подвигах, которые они совершили во имя своего воинского долга перед Родиной…

Сергей Викторович Баленко

Биографии и Мемуары
Достоевский
Достоевский

"Достоевский таков, какова Россия, со всей ее тьмой и светом. И он - самый большой вклад России в духовную жизнь всего мира". Это слова Н.Бердяева, но с ними согласны и другие исследователи творчества великого писателя, открывшего в душе человека такие бездны добра и зла, каких не могла представить себе вся предшествующая мировая литература. В великих произведениях Достоевского в полной мере отражается его судьба - таинственная смерть отца, годы бедности и духовных исканий, каторга и солдатчина за участие в революционном кружке, трудное восхождение к славе, сделавшей его - как при жизни, так и посмертно - объектом, как восторженных похвал, так и ожесточенных нападок. Подробности жизни писателя, вплоть до самых неизвестных и "неудобных", в полной мере отражены в его новой биографии, принадлежащей перу Людмилы Сараскиной - известного историка литературы, автора пятнадцати книг, посвященных Достоевскому и его современникам.

Альфред Адлер , Леонид Петрович Гроссман , Людмила Ивановна Сараскина , Юлий Исаевич Айхенвальд , Юрий Иванович Селезнёв , Юрий Михайлович Агеев

Биографии и Мемуары / Критика / Литературоведение / Психология и психотерапия / Проза / Документальное