Воспоминания агента британской секретной службы. Большая игра в революционной России

Было раннее утро, когда мы выехали к позиции немецкой батареи. Около нее стояли двое или трое часовых, но все остальные в лагере еще спали. Двумя группами, в каждой из которых было по пулемету, мы приблизились к немцам на расстояние около семидесяти ярдов. Мне казалось, что наши пулеметы никогда не заговорят, но, наконец, один из них внезапно разразился очередью – тра-та-та-та-та, а затем смолк. Его заклинило, прежде чем второй пулемет смог открыть огонь, и мне показалось, что мы пропали. Однако заработал и второй пулемет, а первый разобрался с неполадкой. Мы обрушили на этот лагерь четыре огневые завесы, обстреляли и повредили их пушки, а затем, волоча за собой свои пулеметы, разделились на группы по четыре человека и разными путями отправились назад, к границе.

Вскоре после этого налета немецкая разведка совершила второе покушение на мою жизнь.

Для публичной и официальной части своей жизни я обосновался в конторе неподалеку от Большого театра. Однажды днем туда пришла некая мадам Герман и в сильном волнении села напротив моего письменного стола. После долгих колебаний она рассказала мне, что пришла предупредить меня, что существует заговор с целью покушения на мою жизнь, и попросила меня отказаться от той работы, которую я выполняю, и вернуться в Англию. Я посмеялся над ее страхами и задал ей вопрос об источнике ее информации. Она ответила, что не может раскрыть его, и если я отказываюсь отнестись к ее словам серьезно, то ей остается только одно – уйти. Я встал из-за стола и проводил ее до двери. Когда я снова сел за свою работу, я задумался, а что же кроется за ее посещением, и чем больше я думал об этом, тем меньше мне это все нравилось. Внезапно мое внимание привлекло постоянное тиканье, исходившее с противоположного конца моего стола, и я вгляделся получше. Там я увидел небольшой плоский чемоданчик для бумаг, откуда и исходил этот звук. Я вспомнил, что он был в руках у мадам Герман, когда она пришла ко мне, и не помнил, был ли он при ней, когда она уходила. Я не стал это выяснять. Я был уверен, что тикала какая-то адская машина. На Лубянке в ЧК у меня был друг – специалист по взрывчатым веществам. Я велел своим помощнику и слуге выйти из здания и, запрыгнув в «патфайндер», поехал к своему другу.

Он с радостью согласился провести расследование. «Если это бомба с часовым механизмом, – сказал он, – а эта женщина ушла всего двадцать минут назад, у нас должны быть тридцать или сорок минут, прежде чем бомба взорвется». Я сказал ему, что предпочел бы не полагаться на этот шанс, и наотрез отказался возвращаться в свою контору. В контору вошел сам этот смельчак, открыл чемоданчик, нашел в нем бомбу с часовым механизмом, отключил его и вышел из конторы с широкой улыбкой на лице.

«Думаю, что я имею право взять эту бомбу в качестве сувенира», – сказал он, и я был только рад отдать ему ее. После этого случая мой слуга внимательно осматривал всех посетителей, прежде чем пустить их в мой кабинет.

Моя работа держала в постоянном напряжении и мои нервы, и ум. В конце каждого дня, усталый и выдохшийся, я думал, что самое лучшее, на что я мог надеяться, – это тюремное заключение в ближайшем будущем или какая-нибудь насильственная смерть, если я не буду соблюдать осторожность. Но крепкий ночной сон обычно давал мне наутро возможность увидеть дальнейшую жизнь в более розовом свете.

Большевики созвали V Всероссийский съезд Советов в Большом театре 4 июля 1918 г. Съезд должен был утвердить важные направления политики, и это был случай устроить большое шоу. На него был приглашен дипломатический корпус. Ложи слева от сцены были зарезервированы для дипломатов союзников; справа – для дипломатов Центральных держав. Исполнительный комитет партии большевиков расположился на сцене, и ораторы выступали с речами, стоя перед столом заседания: они выходили из кулис и туда же уходили. Огромный зал был настолько забит людьми, что не было не только ни единого свободного стула, но и все проходы и все имеющиеся стоячие места были заполнены людьми. Воздух был наэлектризован. У каждого, кто входил в зал, внимательно проверялся пропуск, а сам входивший подвергался тщательному обыску с целью выявления огнестрельного оружия или бомбы. В коридорах через каждые несколько ярдов проходили патрули вооруженных до зубов латышских стрелков с ручными гранатами на поясе.

Председателем президиума был товарищ Свердлов. Ни разу в жизни я не видел человека, более подходящего для этой роли. Невысокого роста, с поразительно глубоким, низким голосом, он умел в любой аудитории внушить уважение к председателю собрания.