Воспоминания агента британской секретной службы. Большая игра в революционной России

Хранить их было бесполезно, но на них была потрачена куча денег, и, видимо, зря. Соответственно документы снова были выставлены на продажу и, в конечном итоге, были куплены господином Сиссоном для американской разведки за цену, которая полностью возместила расходы другой разведке.

Подлинность или поддельность этих документов и по сей день вызывают жаркие споры, и этот вопрос по-разному используют разные люди, чтобы доказать самые противоречивые утверждения. Сразу же могу определенно сказать, что самые важные из них – липа, потому что позднее с помощью Рейли мне удалось разыскать человека, который их сфабриковал.

О Сиднее Рейли я впервые услышал как об аббревиатуре и знал его лишь как STI – это было его кодовое имя в разведке. Он был послан в Россию для изучения ситуации, возникшей после прихода к власти большевиков. Затем я услышал о нем под одним из его вымышленных имен и, наконец, был представлен ему как Сиднею Рейли. Это был темноволосый ухоженный мужчина с внешностью иностранца, который прекрасно говорил на английском, русском, французском и немецком языках, хотя, что любопытно, и с иностранным акцентом в каждом случае.

При нашей первой встрече мы прониклись симпатией друг к другу. Я обнаружил, что он обладает поразительной способностью ухватывать суть сложившейся ситуации и что он человек действия. Рейли знал о том, чем я занимаюсь. Наши практические цели определялись двумя разными департаментами, но мы договорились, что при всякой возможности мы будем сотрудничать.

После того как англо-французские войска высадились в Мурманске весной 1918 г., нам стало очевидно, что у союзников практически нет надежды на достижение взаимопонимания с большевиками. Войну на севере следовало рассматривать не как отдельный этап мировой войны, а как определенную часть союзного плана разгрома Центральных держав. Однако Ленин и Троцкий были убеждены, что военные экспедиции англичан в Архангельск, а японцев во Владивосток на самом деле были направлены на них самих с целью лишить их власти. Через несколько дней после высадки союзников в Мурманске большевики опубликовали указ, запрещавший офицерам-союзникам покидать города своего проживания и в целом ограничивавший свободу их передвижений, прекращавший отправку зашифрованных телеграмм по дипломатическим и иным каналам. Именно тогда я привел в действие свою уже готовую курьерскую службу.

Савинков решил поднять контрреволюционный мятеж в городе Ярославле, расположенном приблизительно в 250 милях к северу от Москвы, силами специально отобранных войск. Меня информировали обо всех его планах.

К этому времени я вел двойную жизнь. Часть дня я ходил в военной форме, разъезжал по своим делам в «патфайндере» и жил как британский офицер. В остальное время я пешком ходил в штатском на встречи со своими агентами. Я также смотрел вперед и начал подготавливать тайное жилище, которое очень понадобится мне, как только большевики попытаются ограничить мою деятельность.

Тем временем я возобновил функционирование моей организации на Украине. Немецкая армия использовала этот регион как лагерь отдыха для своих уставших дивизий с Западного фронта, как санаторий, где на протяжении пяти или шести недель целые бригады выпускались на волю в сельской местности, получая хорошую кормежку и медицинский уход. Затем их поэтапно маршевым порядком отправляли назад, в Германию, и на марше снова муштровали их, превращая в эффективные боевые войска. Чем больше мы могли изводить нападениями этих людей, тем лучше.

У меня был великолепный отряд нерегулярных войск, состоявший из бывших офицеров российской армии. Обычно мы организовывали внезапные ночные налеты на биваки немцев, залп за залпом обстреливали их палатки или места ночевки и исчезали, прежде чем немцы успевали дать нам отпор.

Вскоре немцы удвоили караулы, а ношение оружия без разрешения стало преступлением, караемым смертной казнью. И сразу же контрабанда оружия стала самым сложным и волнующим предприятием. Мы вооружали крестьян, чтобы они давали отпор немцам, когда те пытались забирать зерно. Немцы ответили жестокими репрессиями, и вскоре вся Украина превратилась в бурлящий котел беспорядков. На улицах Киева был убит генерал Эйхгорн. Сотни русских патриотов добровольно отдавали свою жизнь в борьбе с Германией точно так же, как это делали наши солдаты на Западном фронте. Однажды я возглавил рейд своего отряда на Украину; у нас были пулеметы и боеприпасы к ним. Во время доставки боеприпасов я узнал, что организуется налет на позицию одной немецкой батареи, и меня попросили тоже поехать, чтобы увидеть самое интересное. Мне совсем этого не хотелось, но обстановка требовала, чтобы я принял это приглашение. Нас было человек двадцать, переодетых в крестьянскую одежду; мы взяли две телеги, покинули место нашей секретной дислокации в лесу и проехали около одиннадцати миль вглубь территории. Телеги были нагружены сеном, под которым лежали два пулемета. По окончании налета мы должны были бросить телеги и вернуться под покров леса.