Воспоминания Анатолия. Документальная трилогия. Том первый

В тоже время, мне хорошо запомнилась, пародия школьного озорника, на песню военных лет. Которую мы распевали, во всё горло, желая досадить нашей учительнице.

Ученики!

Директор дал приказ

Поймать училку

И выбить правый глаз!

За наши двойки и колы

За наши парты и столы

За нашу волюшку

Чернилами огонь!

Горит в зубах

У нас

Казбека папироса…

Мы рождены

Чтоб двойки получать!

Пылают дневники

Облитые бензином

А дома горько плачет

Наша мать!

Ученики!

Директор дал приказ…

Песня была длинной, да только время течёт неумолимо и я позабыл её продолжение, вместе с лицами, школьных ребят… Пожалуй, кроме одноклассника Яши! Который не понимал, зачем нужно выводить палочки и буквы в прописи, придерживаясь ограничительных линий, а потому рисовал большие каракули, похабя школьные тетради.

Как принято говорить сейчас, Яков оказался, умственно отсталым мальчиком. Поэтому, когда тягостная неподвижность, его окончательно выматывала, он нас спрашивал: «Ребята, чего мы сидим?! Пошли играть!». И уходил… Сопровождаемый истерическим визгом, Розы Степановны!

В Яшиной хате, был земляной пол. Который его мама, раз в неделю, покрывала тонким слоем грязи, смешанной с коровьим навозом. И до тех пор, пока свежая подмазка не высохнет, входить в светлицу, никому не дозволялось. Чистота и свежесть в поселковых домах, поддерживалась строго, а потому ребятишкам с грязными, немытыми ногами, не разрешалось заходить домой.

В Малой Лабе, как и в Мендоли, деревянные полы, столы и лавки в домах, не были крашены и выскабливались хозяйками вручную, до безупречной белизны. В начале ноября, отца перевели в станицу Лабинскую. Там, в тресте «Севкавзолото», он незамедлительно приступил, к исполнению обязанностей, начальником Пожарно-вахтёрской службы, а через неделю, вместе с мамой, мы переехали к нему. Таким образом, по истечении четырёх с половиной месяцев, мы покинули Малую Лабу.

В недорогом, потемневшем от времени, станичном доме, принадлежащем мрачной старухе, которая в упор, не замечала меня, вместе с братцем Валеркой, отец снял для нашей семьи, просторное жильё. К частному строению, примыкал ветхий забор, ограждающий неухоженный сад, совмещённый с заросшим огородом.

Тем не менее, к неоспоримым достоинствам этого дома, помимо больших комнат, можно было отнести, два независимых, парадных входа. Когда мы вошли в жилой зал, расположенный на нашей, съемной половине дома, то увидели на столе, булку белого хлеба. Мы поужинали, заедая им досыта, последний раз… Так как на Кубани, вопреки хорошим урожаям, начался голод.

Сперва в магазинах, исчез хлеб, а потом остальные продукты. Местные жители, несмотря на трудности, имели огороды и пережидали зиму, имея копчения и соления, про запас, в отличие от нас, прибывших с холодами. Поэтому мы начали голодать.

В Малой Лабе, мама работала продавцом, но найти работу в станице, ей не удалось. Причём зарплаты отца, для полноценного питания семьи, нам не хватало. Вот почему родители, ходили полуголодными, отдавая нам с братом, самое питательное и вкусное. Правда мой растущий организм, требовал большего…

Нас спасла мама! В первую очередь, она старалась накормить, работающего мужа, который в любой момент, мог слечь с обострением туберкулёза, а потом трёхлетнего брата и меня. Поэтому сама Роза Адамовна, часто рассасывала только соль…

Вопреки невзгодам, жизнь шла своим чередом. Мы с братом, быстро перезнакомились с мальчишками и девчонками, на нашей улице и переняли их колоритный, казацкий говор. Который оказался, чем-то средним, между украинским и русским языком. Мы сами, придумывали себе новые игры. Однажды вечером, соседская девочка Алла, начала пересказ, сказочной повести «Волшебник Изумрудного города».

Через три дня, талантливая рассказчица, завладела вниманием улицы. Мы слушали Аллу и почти зримо, переживали приключения Элли и пёсика Татошки, в сказочной стране. Постепенно, такое времяпровождение в дворовом кружке, стало предпочтительным, а частые исчезновения Аллы, теперь воспринимались всеми, как катастрофа!

Прочие члены, нашей дворовой компании, не были так начитаны, как умница Алла… Тем не менее, подражая рассказам девочки, мы начали сами придумывать и сочинять небылицы. Назвав свой коллективный, мыслительный процесс, необычайно точно: «Враки»! Теперь при встрече, мы переговаривались так…

– ты куда идёшь, Санёк?

– Иду на «враки». Там Ерёма, собрался врать, про Багдадского вора!

– Тогда я тоже, иду!

В первые дни, наших самостоятельных пересказов, отличился худенький, шустрый мальчишка – Витька Ерёмин. Которого взрослые, считали настоящим хулиганом! Так как он, сверх меры, проявлял свой вспыльчивый, упрямый характер. Где Витька, ухитрился посмотреть, сказочный фильм «Багдадский вор», я не знаю… Только потом, он несколько дней, с увлечением рассказывал, про всесильного джина, жестокого волшебника и огромного паука.