Воспоминания Анатолия. Документальная трилогия. Том первый

Весной станицу Лабинскую, переименовали в город Лабинск. Правда статус города, ничего не изменил в нашей Кубанской, повседневной жизни. Родители достроили дом и во второй половине лета, мы в него заселились. Гуляя на новой улице, я познакомился с соседской девочкой Светой, которая запомнилась мне, по трём причинам…

Во-первых потому, что на правах члена семьи, в Светкином доме, обитала немецкая овчарка! Во-вторых из-за того, что у неё были, необычные акварельные краски. В наборе которых, была секция, с серебряной краской. Тогда как третья причина, разорвала наши со Светкой, приятельские отношения… Ведь родители постоянно, ставили мне в пример, эту прилежную девочку! Попрекая в ветреной безалаберности…

Вот история, Светкиной популярности… Посреди бела дня, когда родители были на работе, в двери дома, постучал подозрительный мужчина. Когда девочка открыла дверь, тот сказал, что его послал за деньгами, её отец. Светлана не поверила незнакомцу, но сделав вид, что пошла за деньгами, выпустила овчарку. Та, прогнала жулика, а моя мама, с тех пор, начала восторгаться поступком девочки!

Лето запомнилось мне влажной, удушающей жарой, от которой не было спасения. Петли, металлические предметы и пружины кроватей, всё время ржавели. Поэтому мама, регулярно их смазывала, техническим вазелином. Жили мы по-прежнему впроголодь… Поскольку сказывалось, отсутствие прошлогодних запасов. Роза Адамовна, экономила на всём…

Мы никогда не выбрасывали, картофельные очистки! Вместе с ними, мама изредка заводила тесто и выпекала хлеб. По сей день, я не могу нормально есть, картофельные пирожки, ощущая привкус, того Лабинского хлеба. В пищу шло всё… Наши с Валеркой желудки, переваривали подсолнечный жмых, абрикосовые косточки и тыквенную кашу, без масла.

Однажды с Валеркой, мы отравились старыми, абрикосовыми косточками и маме пришлось нас отпаивать, взятым у соседей, парным молоком. Брату было легче переносить голод. Ведь его неплохо кормили, в детском садике. Тем не менее, когда мы садились ужинать, он делал несчастную мордочку и показывая нам, половину ладошки, канючил: «Хочу есть! Нам дали хлебца, во-от столечко!».

Первый класс, я закончил с похвальной грамотой. Мама гордилась моими успехами и в обязательном порядке, показывала всем гостям, памятный бланк. Только я сам, обладая хорошей памятью, вовсе не считал, что получил наградной лист, за исключительную усидчивость и трудолюбие.

Ближе к лету, в глубокой тайне от отца, тётя Феня Роженцова, при мамином участии, повела нас в церковь. Деревянное строение которой, было окрашено масляной краской, поэтому не произвело на нас, с братцем Валеркой, никакого впечатления. Зато внутреннее убранство, нас восхитило!

Мы глазели на яркие, торжественные одежды священнослужителя и настороженно озираясь, разглядывали затенённое убранство, оштукатуренных стен. На которых висели картины, с изображениями загорелых, бородатых личностей, в свободных одеждах.

Торжественная мелодия, льющаяся из-за занавеса, усилила наш восторг. После непонятной речи, нас омыли в купели и окропили святой водой, попутно очекрыжив, по завитку волос… Затем осенили знамением и повесили на наши шеи, простенькие крестики на верёвочках. Которые Роза Адамовна, как только мы покинули здание церкви, сняла с нас и спрятала в сумочке.

Во дворе дома, одной маминой знакомой, на нас повязали пионерские галстуки и тут же завели фотографироваться. Изготовленный в мастерской, памятный снимок, до сих пор хранится в одном из четырёх, семейных фотоальбомов. Которые мой сын Виктор, однажды увёз в Заполярный город Норильск… Тем не менее я хорошо помню, что на моём галстуке, красовался специальный зажим из алюминия с тремя язычками пламени, а на Валеркином пионерский значок.

Выйдя из фотомастерской мы начали ждать старших, разглядывая дворовых кур. Валерка был одет в красный, пошитый мамой, лыжный костюм, а потому невесть откуда взявшийся, злобный петух, напал на него! Я же, испуганно заскочив на крыльцо, наблюдал за невероятным боем, с безопасного расстояния. Кидаясь на яркую курточку, петух высоко подпрыгивал и бил братца, своими шпорами…

Валерка громко кричал и пятясь, отбивался руками. Заслышав вопли, на улицу выскочила мама и прогнала обидчика, а соседка ругаясь, заперла распалённого петуха в курятник. Царапины всхлипывающего брата, обработали жгучим йодом, да только он разрыдался пуще прежнего!

Потом братец не раз, запасшись длинным прутом, прогуливался неподалёку… Надеясь отстегать, зазевавшегося петуха! Через несколько лет, проживая в посёлке Копьёво, мы обнаружили Лабинские крестики, в ящике старенького комода и втайне от мамы, их выбросили. Глупые дети…

После сборки сруба, нашего дома, мне запомнилась общественная «помочь», оказанная родителям. Собрались соседи, знакомые и сослуживцы отца. Которые босыми ногами, размешивали глину, коровий навоз и песок, а потом обмазывали густой смесью, наружный сруб.