Воспоминания Анатолия. Документальная трилогия. Том первый

Так однажды, для нужд отцовской конторы, она долго шила палатки и геологические костюмы, а потому весь дом, был завален брезентовым кроем. Вот когда я, подробно разглядел оттиск золотого сфинкса, на доставшейся маме по наследству, швейной машинке «Зингер». Который имел туловище льва, с женской грудью и могучими крыльями. Более того, невероятный зверь был одухотворён, благородным ликом, египетской царицы Нефертити.

После швейного заказа, Фёкла Андреевна подсказала маме, как можно подзаработать на мыловарении. Я хорошо запомнил, как в куске дерева, отец вырезал формы, для отливки кусков мыла. Потому что в них, читались крупные буквы: «МЫЛО». Под руководством мачехи, мама наварила мыла, правда его реализация прекратилась, едва начавшись. Поскольку родители, торговать отказались и на рынок отправилась, тётя Феня…

Вторая жена, покойного Адама Николаевича, торговой хватки не имела, а потому не заметила, что в один прекрасный день, ушлые товарки, поспешно освободили прилавки и покинули ряд. Милицейский рейд, завершился быстро и тётю Феню задержали. На первый раз, ей ничего серьёзного, не предъявили. Прочитали мораль и отпустили… Только с тех пор, она начала обходить Лабинский рынок, за километр!

Пленных немцев, мы видели часто. Их колонны ежедневно конвоировались, на восстановление, разрушенного моста. Они проходили молча, в своей серо-зелёной, потрёпанной форме, кутаясь в редкие шинели, мышиного оттенка. Мы собирались в стайки и бросали в пленных, придорожные камни. Изредка вмешивались, строгие конвоиры и размахивая винтовками, отгоняли наглых ребят.

Особенно метко, бросал в немцев палки, камни и грязь, мой одноклассник, левша Ванька Калашников. Который всем на зависть, умел писать обеими руками! Правда на уроках, когда к нему, приближалась учительница, он воровато оглянувшись, недовольно перекладывал перьевую ручку, из левой руки в правую и продолжал писать.

Более того, Калашников умел жёстко драться! Поэтому ребята, даже на три года старше, не рисковали с ним связываться… Во время кулачного боя, он руками не размахивал, а рационально оценив обстановку, метко бил в цель. Победоносное бесстрашие Ваньки, меня удивляло! Поэтому себе про запас, я охотно брал на заметку, его действенные приёмы.

Помимо разной, мальчишеской мелочёвки, Калашников носил в кармане, замечательный пугач! Сделанный не абы как, а отлитый из алюминиевого сплава. Из которого, после уроков, он позволял мне палить. Причём стреляющие пробки, для его самоделки, мы покупали на базаре, у вечно недовольного, худого инвалида.

Мальчишеская жизнь, насыщена круговоротом, удивительных событий. Мы целыми днями, пропадали на улице и проказничали, временами ссорились и дрались! Рассказывали враки, врали и менялись военными трофеями. Помимо чего, мой класс, всегда охотно учувствовал во внешкольных мероприятиях. Иногда учительница, водила нас в кинотеатр, смотреть военные фильмы.

Мне запомнился, приключенческий фильм «Гибель орла». В нём показали, как во время гражданской войны, у Крымского берега, затонул корабль… В трюмах которого, современные водолазы, обнаружил мешки с мукой. Груз уцелел и был поднят на поверхность. После просмотра этого фильма, мне в руки попала повесть, исходного содержания. Только чтиво, мне не понравилось.

По улицам Лабинска, фронтовики до сих пор, ходили в военной форме и шинелях, а по обочинам дорог, на досках с шарикоподшипниками, без задних ног, катались калеки. Которые отталкивались упорами, с кусочками автомобильной резины, прибитой к деревянным основаниям. Хромых, одноногих и одноруких, искалеченных войной, тогда было много. В связи с чем, мне запомнился один случай…

На площади, перед станичным кинотеатром, стояла видная пара. Щеголевато одетый, высокий офицер и молодая, модно одетая женщина. Мужчина возвышался, широко расставив ноги, в безукоризненно начищенных, хромовых сапогах и с бешенством в глазах, молчаливо взирал на свою спутницу, жуя в зубах, погасшую папиросу…

Я прошёл мимо и заметил, что у фронтовика нет уха и рук. Поэтому женщина, сдерживая навернувшиеся слёзы, торопливо зажигала спички… Только те, непослушно гасли, от дуновений ветерка или предательски ломались, в её дрожащих пальцах, после неумелых ударов по чиркашам, спичечной коробки и друг за дружкой, падали вниз.

Вскоре выяснилось, что воздух Северного Кавказа, оказал губительное воздействие, на лёгкие Николая Гурьевича. Врачи ошиблись, порекомендовав ему влажный климат и вялотекущий туберкулёз, усилился вновь. Поэтому ранней весной, родители продали дом в Лабинске и начали собираться в дорогу. Желая как можно скорее, выехать в Сибирь.

Мама поддерживала здоровье Николая Гурьевича, как могла. Мы с Валеркой, часто обнаруживали вкусности, лежащие в кухонном шкафу или на столе, но неизменно получали, мамин отказ: «Это для папы!» Как-то раз, братец распробовал сладкий, коричневый порошок, стоящий на столе. Мы знали, что это лекарство отца, но соблазн был велик! Попробовали раз, второй, третий…