Воспоминания Анатолия. Документальная трилогия. Том первый

Из второго заезда, мне запомнился поход с подъёмом, на пологую гору. На верху которой, мы взирали на синие небеса, подле двухсотметрового обрыв. По преданию, во времена Российской империи, сюда заехал на коне, преследуемый царскими драгунами, гордый черкесский князь и презирая неволю, бросился вниз.

В первый заезд, меня на гору не взяли, а вот перед нынешним походом, Совет дружины внял, моим горячим просьбам и разрешил идти. Вот он, легендарный обрыв! Рядом растут цветы, кустарники и небольшие деревья, а что там… Робко оглядевшись, я лёг на каменное ложе и осторожно подполз, к его краю…

Вниз уходили ржавые выступы, каменной стены, а дальше начиналась, головокружительная бездна, из которой поднимался и бил в лицо, горячий воздух. Пьянящее ощущение, полной свободы! Голова закружилась и меня начало тянуть вниз… Вот когда ругаясь, молоденькая воспитательница, схватила меня за ноги и оттащила, от каменного края. За что ей, по сей день, я очень признателен!

После окончания второго сезона, я вернулся в наш новый, немного недоделанный, светлый и уютный дом. Питание стало лучше. В нашем огороде, высаженном весной, народилась зелень и подрастала картошка. Всем на радость, не стало тыквенной каши! Которую я, не мог вспоминать, без рвотного содрогания. На столе появились домашние помидоры, огурцы и зелёный лук. Более того, мы начали подкапывать и готовить молодую картошку. Помимо овощей, мы высадили плодовые саженцы. Кроме того, наши посадки от набегов поселкового скота, отец отгородил жердями.

После заселения в новый дом, отец принёс Найду – маленького щенка. Ближе к осени, девочка заметно подросла и начала приобретать черты, немецкой овчарки. Как и мы, собака жила впроголодь и никогда раньше, не ела солёной рыбы. Так что впервые, когда Роза Адамовна, накормила нас селёдкой, с отварной картошкой, а головы вынесла Найде… Та сожрала их, в один присест!

Только собаке, в отличие от меня с Валеркой, никто не мог объяснить, что после солёной еды, возникает жажда и нужно воздержаться, от обильного пития. Бедная псина, лакала дождевую воду до тех пор, пока не раздулась, как барабан! Валерка вышел из дома, но поспешно воротившись, призывно крикнул: «Мама! Найда сошла с ума!».

Когда мы выскочили во двор, Найда глядела на корыто с дождевой водой и скаля клыки, злобно рычала. После чего, она наклонила морду и полакав вновь, яростно залаяла, царапая деревянный борт… Вот такие дела, что добавить нечего! Время шло и по осени в магазинах, появился настоящий хлеб.

Первого сентября, я пошёл во второй класс. На входе в школу, висел плакат: «Да здравствует, тридцатая годовщина Великого Октября!». Причём числа, были выведены римскими десятками, как три косых креста. Зимой прошла реформа денег и мы стали расплачиваться новыми купюрами. Старые деньги, на которых был изображён шахтёр с отбойным молотком, исчезли вместе с купюрами, номиналом в тридцать рублей.

В государственных сберкассах, за десять старых рублей, давали один новый. Причём старый рубль, на новый рубль – один к одному, тоже меняли… Из расчёта, три тысячи рублей, на взрослого человека и две тысячи рублей на иждивенца. Реформа была, откровенно грабительская и по этому поводу, было много разговоров.

Новые деньги были меньше. Взамен тридцати рублёвых купюр, начали выпускать двадцати пяти рублёвые купюры. Теперь на лицевой стороне десятирублёвых купюр, красовался портрет Владимира Ильича Ленина, а на просвет проглядывали, пятиконечные звёзды. К сожалению, вместе с новыми деньгами, пошли в ход подделки!

Однажды вечером, я застал тихо матерящегося отца, сидящим за обеденным столом и внимательно разглядывающим, серую десятку. Через минуту, он поднял голову и нетерпеливо подозвал мать: «Роза, взгляни на деньги!». Та присела рядом, взяла десятку и послюнявив палец, провела по изображению вождя… Благородный лик – размазался!

Когда выпавшая из рук, нарисованная бумажка, опустилась на стол, Роза Адамовна изумлённо вымолвила: «Фальшивка!». Отец утвердительно кивнул и грустно добавил: «И не одна… Ещё две такие, лежат в моём кармане». После чего, он вынул их, из своего пиджака и попытался вновь, разглядеть на просвет, водяные знаки. Которых там, предсказуемо не оказалось.

Смирившись с потерей денег, родитель сложил три бумажки вместе и решительно разорвал. «Зря порвал! – запоздало встрепенулась мама. – Возможно их, стоило отнести в госбанк?». Отец отозвался: «Эх, недоглядел! Мне их подсунули на базаре, как сдачу… Ты хорошенько подумай, ну кто в государственном банке, станет менять рисованные десятки, на настоящие деньги? Зато могут обвинить, в сбыте фальшивых купюр!».

Немного погостив, сестра Тоня уехала к матери, обратно в Сибирь, а дядя Витя, женившись на Розе Степановне, теперь безвыездно проживал, в Малой Лабе. Мы по-прежнему жили бедно, невзирая на то, что мама Роза, помогала Николаю Гурьевичу всём, чем только могла!