Воспоминания черной кошки (СИ)

Он не стал подходить близко и говорил со мной издалека: «Вам нечего бояться, леди. Вы здесь в безопасности. Прошу прощения за инцидент с лошадью. Но я и представить не мог, что встречу кого либо в столь поздний час в том переулке. Мы предложим вам уход и лечение». При моей попытке привстать, в глазах потемнело, накатила тошнота, и я со стоном опустилась на подушку. Элен осторожно взяла за руку: «Не бойтесь, все будет хорошо». Мужчина заговорил снова: «Упреждая Ваши вопросы, скажу, что мне известно, кто Вы. Супруга лорда Ричарда Голдфилда - леди Истер Голдфилд. Элен отзывалась с теплотой о пребывании в вашем доме. Я безмерно благодарен за спасение и лечение моей дочери, и намерен отплатить Вам тем же. Узнав, что случилось с ней, вернул себе, как только она пошла на поправку. Теперь прошу понять меня, я не могу подвергать себя опасности и сразу отпустить Вас. Но даю слово джентльмена, это будет сделано немедленно, как только позволят обстоятельства. Бежать Вы не сможете, и позвать на помощь тоже. Мы глубоко под землей. Но как бы то ни было прошу вас считать себя не пленницей, а моей гостьей, насколько это возможно». Он забрал девочку, и они удалились.

Голова кружилась, накатывала тошнота. Так что встать снова не получилось. Оставшись одна, я стала оглядывать помещение, в котором оказалось. Комната была круглой, будто полусфера, отделанная необычайно гладкими серыми блоками. Некоторые из них будто, были сделаны из стекла и светились изнутри, имели весьма приличную яркость. Стены и пол были теплыми, хотя в помещении не было ничего, что могло бы служить для обогрева. Воздух не был затхлым, хотя воздуховодов я тоже не смогла обнаружить. Прямо на полу располагались две перины. На одной лежала я, на второй были кукла и книга, она явно принадлежала Элен. Между перинами стоял большой сундук, видимо служивший вместо шкафа. Мои драгоценности, аккуратно сложенные в мешочек, лежали рядом. Вместо испорченного при падении бального наряда, мне было предложено простое, но чистое платье.

Через некоторое время тошнота отступила, я осмелилась на новую попытку встать. Меня будто окутало густым туманом, и на одну ногу я почти не могла наступить. Постояв у стены, я подождала, пока в голове начало постепенно проясняться. На затылке была большая шишка, а нога, кажется, была цела, хоть и причиняла мне сильную боль. В остальном я оказалась более или менее в порядке. Не в моем положении было тихо лежать. Меня наверняка искали. Но если я действительно в подземном убежище, помощь могла не прийти. Через боль я двинулась вперед.

Между моей комнатой и соседним помещением был короткий коридор, в котором по сторонам было несколько тяжелых деревянных дверей. За одной из них обнаружилось отхожее место, за другой — подобие ванной комнаты. Также была кладовая и помещение для приготовления пищи.

Но попав в соседнее помещение, я решила, что представшая передо мной картина либо продолжение моего тяжелого сна или ведения после сильного удара головой. Комната была такой же формы как и предыдущая, источники света были такими же, но само помещение было в разы больше. Единственными обычными предметами были огромный стол в середине и пара тяжелых стульев. Столешница была завалена огромным количеством бумаг и книг. Вдоль стен было несколько верстаков, заваленных диковинным оборудованием. Разнообразные невиданные приборы двигались без участия кого либо, будто наделенные своей жизнью. А у одной из стен стояла невиданная установка, в середине нее был огромный стеклянный цилиндр, внутри которого то и дело сверкали разряды молний. Меня несколько напугало металлическое нечто, похожее то ли на водолазное снаряжение, то ли на странный доспех, стоящее в нише и очертаниями напоминавшую фигуру широкоплечего джентльмена.

Ни ученого, ни девочки видно не было. Попытки найти выход потерпели полный провал. Кроме арки, ведущей в уже знакомые мне помещения, больше никаких и проходов и окон не было. Голова снова начала кружиться, и я тяжело опустилась на стул.

Как только в глазах немного прояснилось, я стала рассматривать записи, оставленные на столе. Почерк у гения был прескверный. Вдруг за моей спиной раздался голос профессора Лайтнинга: «И что вы поняли из этой записи, леди Голдфилд?» «То, что у вас здесь ошибка. Виной всему почерк, который Вы сами видимо, не всегда разбираете. Вот здесь, смотрите. Это очевидно цифра три. Но в дальнейших расчетах, Вы принимаете ее за девятку. И в свете этого ничего не выходит. Но если предположить здесь тройку, то уравнение имеет смысл. И как только Вы сделали столько гениальных открытий с таким почерком?» — ответила я, сама, удивившись этой догадке и смелости одновременно. Глаза профессора расширились от неподдельного удивления. Он многозначительно посмотрел на меня.

— Скажите, леди Голдфилд, вы хорошо рассмотрели лошадь? — спросил профессор.

— Так это все же была лошадь, но весьма необычная, хочу заметить. Я будто налетела на металлическую преграду. Нет. Я не успела ее рассмотреть.- ответила я.