Воспоминания генерала Российской армии, 1861–1919

12-го, в 8 часов утра, был в лечебнице, Зина спала, видел свою дочку — курносая, с темными длинными волосами. Зина проснулась, но очень слаба. Дочка помещается в другой комнате и орет благим матом. В 4 часа был у командира корпуса, который поручил мне расследование в 5-й Сибирской стрелковой дивизии о неисполнении боевого приказа.

13-го утром и вечером был в лечебнице у Зины — все идет своим порядком. Дочка поест и спит, проснется и кричит, но есть дают только ровно через 4 часа, хоть кричи не кричи. Приучают к порядку, по-немецки. Начал производить следствие, при мне делегат от исполнительного комитета XII армии. Каждый день бываю у Зины. На позициях редкая орудийная стрельба. Немцы, видимо, чего-то выжидают.

С 14-го начал расследование — каждый день пришлось ездить на позицию 5-й Сибирской стрелковой дивизии в районе Олайского лесничества. Пришлось опросить командиров полков: 17-го — полковника Бендерского, 18-го — Рахальского, 19-го — Фирсова и 20-го — Любимова. «Товарищи-стрелки», показывая, бледнеют от злости, но члены армейского комитета относятся к делу с подобающим беспристрастием, а ко мне с почтением.

17 июля в 5-ю дивизию поехал по железной дороге и видел безобразную картину — «товарищи» отправлялись на позицию, сидели даже на крышах вагонов, хотя в вагонах место было, а это озорство…

18-го был у Зины в лечебнице. Зина и дочка здоровы. Был в соборе и выменял образок Святой Ольги. По городу ходят «товарищи». Загадили бульвар — красу и гордость Риги.

23-го пожертвовал копье к стягу Национального демократического союза русских граждан в г. Риге. Из армий получаются печальные вести — Родину продают немцам…

25-го Зину и дочку взял из лечебницы доктора Гаха, заплатив за 14 дней 467 руб. Взяли на первое время акушерку Лидию Федоровну для ухода за ребенком.

27-го ездил на дознание в Олай. Все спрашиваемые в один голос заявляют: «Знать не знаем, ведать не ведаем ничего».

29-го, сегодня, возвращаясь с позиции в Ригу, сделали на автомобиле 24 версты в 17 минут…

30-го самочувствие скверное. Дела России идут под гору, нет ничего ясного, светлого и радостного. Наша русская «кобылка» изменяет и родине, и революции, совершенно бессознательно — по-скотски. В Веймарском парке музыка гремит с 4 часов вечера до 1 часу ночи, латыши как бы радуются гибели России, а наши «голотяпы» не понимают самой сути…

2 августа был в штабе 2-го Сибирского армейского корпуса. Идут слухи, что немцы сосредотачивают свои силы на Двинском фронте.

6-го Зина выходила на прогулку, были в иллюзионе «А.Т.». Горят леса и болота в окрестностях Риги.

8-го идет перегруппировка наших войск: оттягивают с правого фланга (озеро Бабит) в тыл.

10-го ездил в Кукульмужник, в штаб 78-го Сибирского стрелкового полка, производить дознание о постановлении солдатского полкового комитета — удалить полковника Дмитриева от командования полком… Возмутительная вещь — своеволие солдата и интриги офицеров, не понимают, что творят.

12 августа вечером на Московской улице был бой между «ударным батальоном» и латышскими стрелками. Бы ли пущены в дело винтовки, пулеметы и бомбы. Убито — 10, ранено — 60 человек… начало междоусобицы революции.

15-го провизия с каждым днем дорожает: свежая рыба — 1 руб. 50 коп. за фунт, форель крупная — 2 руб. 50 коп. за фунт, лососина — 4 руб. 50 коп. за фунт, курица — 8 руб. 50 коп. за штуку… ешь не хочу.

16-го немцы обстреливают усиленно Кеккау и Олай. В 19-м Сибирском стрелковом полку взрывом бомбы тяжело ранен полковник Иванов. Бомба была подложена ночью «товарищами-стрелками» к палатке полковника.

19-го, [в] субботу утром, ездил в Олай. По всей линии, от моря до Берземюнде, идет ожесточенный артиллерийский бой. Немцы направляют удар на Дален и Икскюль. Я в 12 часов дня был уже дома. В 4 часа вечера немецкие снаряды стали падать около нас (Веймарский парк), загорелась Суворовская гостиница и Мельничная улица. Штаб 2-го Сибирского армейского корпуса (полковник Михайлов) отказал в перевозочных средствах. По телефону переговорил с подполковником Н. А. Сафроновым (бывший мой адъютант 10-го полка) — начальником дивизионного обоза 3-й Сибирской стрелковой дивизии. В 6 часов вечера им была прислана бричка и двуколка, и мы, побросав половину вещей, выехали в дивизионный обоз за озеро Киш, куда и прибыли в 11 часов ночи, а в 12 часов ночи было получено приказание — обозу выступить за р. Аа в 4 часа утра. Через озеро Киш видны были разрывы шрапнелей — шел бой у станции Раденпойс. Зина измучилась с Ольгой. Всю ночь не спали. Орудийный гул был всю ночь. Телефон трещал ежеминутно. Обоз всю ночь сбирался, крики людей, ржание лошадей не прекращались ни на минуту…