Воспоминания генерала Российской армии, 1861–1919

11 апреля в 5 часов вечера, около полковой церкви, был отслужен напутственный молебен, и рота под звуки марша с криками «Ура!» двинулась в Рожновские казармы, где был приготовлен парадный ужин и угощение для нижних чинов. Полковой парадный ужин для офицеров был приготовлен в полковом собрании. Задушевно нас проводили полковые товарищи, каждому из нас преподнесли ценные подарки. В час ночи мы и все офицеры полка на поданном к городской станции специальном поезде отбыли на главную, загородную, станцию. На вокзале были уже наши городские знакомые и наши «барышни симпатии»… много слез в ту ночь пролито. Ровно в 3 ч 30 мин утра при громовом «ура!» тронулся наш поезд. Мы усталые улег лись спать. Поздно вечером мы были в Севастополе. На станции Симферополь нас приветствовал от имени командира корпуса начальник штаба корпуса генерал «Экк, хороший человек», я просил его передать привет от себя лично командиру корпуса. Он обещал.

В Севастополе командир роты поручил мне нагрузку на пароход Русского о[бществ]а[51], и я с утра приступил, к вечеру нагрузка грузов и посадка людей была окончена. Днем в Севастополь прибыл командир корпуса и осмотрел роты дивизии, входящие на Дальний Восток. Спросил, где я, и просил передать его наилучшие пожелания. В 10 часов вечера пароход отплыл из Севастополя в Одессу. Море было спокойное. Долго, за полночь, длилась наша товарищеская беседа — вспоминали и всех, и все.

Около полудня показалась Одесса, и скоро наш пароход пристал к пристани Русского острова, быстро высадились наши солдатики и направились в Сабанские казармы, где был уже штаб 11-го полка с временно командующим полком подполковником Рябининым (58-го Прагского пехотного полка[52]). Грузы роты также были перевезены в цейхгаузы Сабанских казарм. Через два дня прибыл назначенный командир полка полковник (36-го пехотного Орловского полка[53]) Павел Каэтанович Домбровский, герой Шипки, георгиевский кавалер. Полк в полном 8-ротном составе ему представил на Куликовом поле полковник Рябинин. Не с молитвы начался полк, а с ругани: полковник Домбровский ни за что разнес полковника Рябинина и разругал солдат, все сразу поняли «собачий» характер своего командира полка, а так как физиономия его походила на обезьянину, то и прозвали его Яшка-обезьяна, так он начал «Яшкой», так и кончил «Яшкой». Много на этой почве было впоследствии и смешного, и горького. Я как старший поручик был назначен командиром нестроевой роты, сколько перенес я горя от этого «собачьего» характера, один Бог знает… В 1902 году в Порт-Артуре мы так и расстались врагами.

С помощью командира нестроевой роты 16-го стрелкового полка[54] сделал смету на покупку самых необходимых инструментов для всех мастерских полка и необходимых, на первое время, материалов на сумму 3500 руб., а мне дали 1000 руб., и хватили же мы горя в пустынном Талиенване… но виновным остался я один.

Формирование полка было окончено 26 апреля. 28-го началась погрузка на пароход «Скандия» Американо-Гамбургской компании. Все грузы, все нижние чины и две трети офицеров были помещены на этом пароходе, в нижнем трюме были засыпаны пшеницей шесть 11-дюймовых орудий и наши винтовки в ящиках. Остальные офицеры полка ехали на пароходе «Владимир».

3 мая, после молебна на «Скандии», в присутствии командующего войсками генерала Мусин-Пушкина, в 3 часа пополудни пароход под звуки марша и при громовом «ура!» тихо стал отходить от Военного мола Одесского порта. При заходе солнца скрылись и берега дорогого юга России… мы держали курс на Константинополь. Уснули усталые под мерный стук винта парохода, и «снился мне сияющий огнями вечерний пир в родимой стороне»…

Следующий день прошли в открытом море — небо и вода.

Около 3 часов дня «Скандия» остановилась перед входом в Босфор, с батарей на нас смотрели 11-дюймовые орудия, вскоре прибыли турецкие чиновники и лоцман. Мы тронулись, справа потянулись дачи и виллы, слева раскинулось Скутари, облитое розово-золотистыми лучами заходящего солнца. На золотом фоне вечернего неба резко выделялась Святая София. Босфор был густо-синим, и я теперь не удивлялся краскам на картине И. К. Айвазовского «Дарданеллы». Мы тронулись очень скоро, дабы до окончательного захода солнца дойти до выхода в море.

Мы проснулись. «Скандия» стояла на якоре. На море был туман, впереди нас были видны белые суда турецкого флота. В 8 часов был поднят флаг, и «Скандия» тронулась, проходя мимо военных турецких судов, троекратным приспусканием кормового флага отдала честь турецкому флагу. Босфором и Дарданеллами шли небыстро. Выйдя в Средиземное море, «Скандия» пошла полным ходом.

Пароход оказался сильным и быстроходным, делали примерно 15–17 узлов в час. Море было восхитительного светло-голубого цвета. Шли около пяти суток до Порт-Саида, прошли в виду островов Тенедос, Исара, Пикария и Родос, но все они были в голубой дымке.