Воспоминания генерала Российской армии, 1861–1919

В мае месяце, вследствие болезненного состояния А. В. Ба рятинского, они уехали в Петроград к своим. Я, хотя редко, но писал о новостях полка и Владивостока. Старик князь прислал мне в подарок хорошую палатку Кебке[135], так что в лагере у меня в казенной палатке был кабинет, а в Кебке спальня.

Прошли лагери со стрельбами и маневрами, и опять засел в Эгершельде. Высшее начальство — командующий войсками генерал Лечицкий и командир корпуса комендант крепости генерал Ирман, губернатор генерал Флуг — все относились ко мне душевно-отлично, даже архиепископ Евсевий — и тот приглашал к себе на именины, где я познакомился с генерал-губернатором Николаем Львовичем Гондатти. Есть пословица: «Царь жалует, да псарь не жалует», так и у меня.

Я продолжал жить вместе со штабс-капитаном Н. Н. Ивановским, дружба дала трещину: нас обсчитывал и обкрадывал его денщик и наш повар Николка Дудкин, я его уличил и выругал как следует, Ивановский стал доказывать невинность своего Дудкина, я взял свои записи и доказал, что Дудкин вор, по записям было видно, что чуть не ежедневно покупались яйца — два-три десятка, сахару покупалось по два пуда в месяц, а о ценах и говорить нечего… Арбуз платился 1 руб. штука, а на рынке стоил 30 коп. Ивановский надулся, как мышь на крупу, и мы не разговаривали три дня, тогда я ему предложил освободить квартиру, он залебезил передо мною. Я завел по особой форме «продуктовую книгу», по которой видно было, какое количество продукта куплено и сколько дней расходовалось.

Я за всю свою 40-летнюю службу не встречал ни одного денщика, ни артельщика, который бы не крал — это черта русского человека, что так блистательно подтвердила революция. Россию разворовал «голотяп», воспользовался «жид».

Нашу дивизию принял генерал Михаил Михайлович Добровольский, добрый человек, но любящий карты, но только не топографические… Было несколько неприятных случаев.

1911[136]

Наступил 1911 год. Мои служебные отношения с В[ойцеховски]м были натянуты. Я продолжал служить по-ста рому — все поручения были исполняемы образцово. Перед маневрами В[ойцеховский] заболел, и мне пришлось командовать полком. Маневры были большие — частями 1-го и 4-го корпусов, под руководством командующего войсками генерала Лечицкого, строгого, но справедливого начальника. В[ойцеховский] меня как бы ставил под обух… но это послужило только к укреплению моему. Офицеры и солдаты были очень довольны, что полком командовал я. Пришли с маневров и зажили по-старому. У нас заведено было, что каждое воскресенье и праздник пекся большой пирог и приглашались гости на «пирог и рюмку водки», бывал мой благоприятель следователь окружного суда Николай Васильевич Денисов, чудный цитрист Богославский, Михайлов, генерал Иван Александрович Фотенгауер (Фотя), и многие. Пили и пели под цитру. Разумеется, все доносилось В[ойцеховско]му, но посещение генерала Фотенгауера, нашего командира бригады, не давало ему в руки оружия против меня. Очень часто бывали в оперетке.

1912

Наступил 1912 год — столетний юбилей Отечественной войны. Только и говорили о ней, читали, вспоминали и составляли проекты и сметы предстоящих празднеств. Я как бывший [офицер] Виленского полка, основанного в 1811 году и принимавшего участие в Отечественной войне, получил медаль 1812 года[137]. Наш командир полка полковник Войцеховский, утомленный командованием полком, захотел отдохнуть и в конце мая отправился в отпуск в Россию, а я остался временно командовать полком. Полк вышел в лагерь-парк за Второй речкой. Строго, систематически следил за всем, с 5 часов утра я уже был на ногах и начинал день с осмотра кухонь: поверял порции, пробовал пищу, а затем обходил лагерь. Пил чай, садился на лошадь и ехал на стрельбу, ученья, везде и во всем был мой глаз. Замеченное записывал и по записям отдавал собственноручные письменные приказания. Отбыли смотр стрельбы — полк дал «сверхотлично»[138]. Каждое первое число месяца посылал В[ойцеховско]му доклад о состоянии полка, всесторонне освещая службу полка, но, разумеется, копии оставлял у себя. 26 августа[139], на ипподроме, состоялся грандиозный парад с салютом из сотни орудий. Мое командование прошло без всяких инцидентов. В лагере побывал генерал Лечицкий с санитарным инспектором округа и пришли в восторг от красоты, чистоты лагеря. Генерал Лечицкий поблагодарил меня за полк, видя, что я могу командовать полком. В начале сентября приехал «сам» командир полка.