Воспоминания и мысли

Незадолго до окончания своей общественной карьеры Саул Соломон приехал в Англию. Мой муж и я получили приглашение посетить его в Лондоне. Свидание это глубоко нас тронуло, мы оба были охвачены чувством жалости, а также удивления по отношению к этому человеку. Читатели мои будут крайне поражены описанием наружности Соломона, как была поражена и я, когда увидела в первый раз этого знаменитого государственного деятеля. Дело в том, что Саул Соломон был крохотного роста. Казалось, ребенок вошел в комнату, чтобы приветствовать нас. Странный контраст был между этим крошечным телом и лицом человека зрелых лет. Милая улыбка, освещавшая его черты, не могла скрыть отпечатка, наложенного физическими и нравственными, страданиями, которые он переносил терпеливо и мужественно.

Саула Соломона сопровождал, как всегда, его верный слуга, типичный зулус, гибкий и ловкий, как пантера; тело его было темного цвета, красивого оттенка, что присуще его расе, тонкий, стройный, изящный стан напоминал греческую статую, но еще лучше было лицо, с выражением ума и доброты. Зулус нежно любил своего господина, а также и Господина всех господ: он был христианин. Он помог Соломону сесть на низкий стул, а сам удалился.

В нашей беседе речь шла не только об аболиционизме, которого Соломон был главной поддержкой в наших колониях, мы говорили о многих других вопросах, имевших важное и неотложное значение. Живой интерес, который возбуждал его разговор, заставил нас вскоре забыть о его странной внешности. В нем ясно сказывался опытный и просвещенный государственный деятель, одаренный проницательным умом, а главное, – у него было истинное величие души. Этот час беседы с ним показал нам умственную и нравственную высоту, необыкновенную энергию и вместе с тем глубочайшее смирение этого человека. Чувствовалось также, что он проникнут любовью ко всем людям, без различия национальности и расы. Никогда не случалось мне так ясно видеть победу духа над телом. Мы были полны желания возблагодарить Господа Бога за чудеса, которые Он совершает для своих созданий и через них же.

Соломон показал нам записку от Гладстона, в которой тот просил у него свидания. Настало время отъезда, и мы должны были удалиться. Верный Зулус пришел доложить, что экипаж ждет. Я должна была наклониться, чтобы пожать протянутую мне маленькую руку Соломона, и мне стоило некоторых усилий, чтобы не заплакать. Он понял мое волнение: в его взгляде я увидела благодарность и вместе с тем выражение такой грусти, что я никогда этого не забуду. Слуга взял его на руки, как ребенка, и снес с лестницы. Затем он осторожно усадил его в карету и сам сел рядом с ним. Министр-президент Капской колонии повернул к нам свое грустное лицо и улыбнулся. Экипаж удалился.

Мы узнали после, что у Соломона было продолжительное свидание с Гладстоном. У этих двух людей было, должно быть, много общего. Вскоре Соломон умер.

В одном письме, опубликованном в 1871 году и чрезвычайно распространившемся в Капской колонии, Соломон следующим образом говорит об одном из самых роковых последствий закона, установившего «регламентацию»: