Воспоминания. Из маленького Тель-Авива в Москву

Народная школа для девочек в Нве-Цедеке была очень хорошей. Мы, ученицы, любили школу и учителей. Были у нас и уроки садоводства, и гигиены, и уроки рукоделия. Уроки гигиены проводила с нами медсестра из больницы «Адасса». Сестры «Адассы» носили тогда халаты салатового цвета с белым воротничком. Она учила нас оказанию первой медицинской помощи. Были уроки и по гигиене тела. Под ее руководством у нас был организован пункт первой медицинской помощи. Туда приходили также мальчики из соседней школы. Мы дежурили там по очереди во время перемен. Мы мазали ранки и умели делать перевязку по всем принятым тогда правилам. Я помню, как вылечила большой фурункул на руке одного мальчика. Я намазала его ихтиоловой мазью и перевязала. В следующий раз, когда гнойная опухоль уже сошла, я намазала руку цинковой мазью. В последний раз я сняла ему перевязку, так как рана зажила, и испытала большое удовлетворение. Наш медпункт был расположен в здании семинара Левински у нас во дворе.

И урок садоводства мы очень любили. У каждой ученицы была своя грядка, где мы выращивали морковь, помидоры, огурцы и другие овощи. Мы вскапывали, пропалывали, поливали. Каждый новый листок, каждый цветочек, каждая почка радовали душу, возбуждали любознательность.

Любили мы также уроки рукоделия. Мы сидели за большим четырехугольным столом в зале школы и под руководством нашей пожилой учительницы вышивали разнообразные узоры.

Не любили мы и боялись периодическую проверку глаз, так как боялись лечения, которое проводилось в домике у ворот школы. Оттуда мы слышали плач девочек, которых лечили так называемым синим камнем. У нас с Товой были здоровые глаза, и мы не нуждались в лечении.

На уроках физкультуры мы занимались легкой атлетикой. Летом учитель брал нас к морю и учил плавать. Большинство учителей нашей школы были не молоды. Мы несерьезно относились к урокам английского языка. Наша учительница английского была высокая полная блондинка с кукольным лицом: щеки розовые, а глаза голубые. Она приветливо улыбалась нам, но учиться – мы не учились. Что осталось у меня в памяти от ее уроков, так это песня Эй-Би-Си, мотив которой не изменился до сегодняшнего дня. У этой учительницы был флирт с нашим классным руководителем господином Дафна. Со звонком на урок мы брали в руки учебники английского и становились около балконных перил. Наш класс был тогда на втором этаже. После того как все расходились по классам, господин Дафна и наша учительница еще долго беседовали посреди фойе первого этажа. А мы сверху следили за ними, поглядывая одновременно в учебник и повторяя урок. Ее урок всегда был очень коротким. Наша учительница всегда была спокойной и очень доброй. Она не требовала от нас никаких знаний, ничто не выводило ее из себя. Английский язык мы изучали в последних классах школы.

Были в классе две девочки старше нас на два-три года. Одна из них стала после школы репетитором по английскому языку. Когда я приезжала в Страну в 1956 году, то встретила ее. Она рассказала мне, что по-прежнему преподает английский язык без всякой специальной подготовки, и знаний, полученных в школе, ей хватает. Значит, при серьезном отношении к урокам можно было научиться и у нашей доброй нетребовательной учительницы.

Я помню расположение классов в двухэтажном здании школы, имеющем форму буквы «П». В 1956 году мой покойный дядя Юда повез нас с моей подругой по классу Цилей посмотреть школу. Внизу в фойе девочки танцевали под руководством учительницы народные танцы. В классах работали уборщики-мужчины, не как в Советском Союзе, где в школах работают уборщицами женщины.

В следующий раз я посетила школу в 1971 году после моего возвращения в Страну. Это не был учебный день, и ворота школы были закрыты. Мы постучались в двери соседнего домика, в наше время служившего глазной лечебницей. Нам открыл сторож, живший там с семьей. Мы объяснили цель нашего визита, и что одна из нас – новоприбывшая; он провел нас через свою квартиру во двор школы. Мы прошлись по всей школе. Как и в 1956 году, здание не изменилось. Физкультурный зал располагался на прежнем месте, как и большое дерево между ним и огородным участком. Даже стены снаружи были покрашены в тот же светло-желтый цвет.

По дороге обратно, проходя по улочкам Нве-Цедека, мы остановились у дома, в котором когда-то проживала семья нашей подруги Юдит. Из окна выглянула женщина и спросила, кого мы ищем. Мы ответили, что только заглянули во двор, связанный с нашими воспоминаниями. «Скажите фамилию подруги, – произнесла женщина, – я живу здесь очень давно и помню всех, кто когда-то жил тут». – «Это было пятьдесят лет назад», – ответили мы. «А, – сказала она, – тогда я ее уже не застала».

И вот последнее посещение любимой школы в декабре 1989 года. На этот раз мы пришли сюда с родственницей, туристкой из Советского Союза. Мы вошли в перестроенное, модернизированное здание, служащее Центральной танцевальной студией.

Вернемся же к школе моего детства.