Воспоминания мёртвого пилота (СИ)

- Не нравиться мне ваша дружба. Что может быть у тебя общего с этой матерью-одиночкой?

- Петя, лучше не начинай. Мне твои ночные походы в лес на субботу и воскресенье тоже не нравятся. Но я тебя дома не держу. Твой отдых с твоими друзьями - это твоё дело, а мой с моими - моё. Вон на холодильнике четыре использованных билета на балет в Большой театр лежат. Хоть один из твоих лесных бродяг пошёл бы туда с тобой? Можешь даже не отвечать, я и так знаю. Они такие заведения за километр обходят. Для них песни Визбора и Высоцкого у костра - вершина культурного развлечения. А я с девочками вчера вечером "Спартака" там смотрела и получила огромное удовольствие.

"Особенно после того, как балет закончился", - мысленно польстил я себе.

Пока Марина балансировала на острой грани между миром и скандалом, голодный турист доел всё, что нашёл на столе. На душе у него стало намного уютнее. Он зевнул, сладко потянулся и, решив, что четыре часа утра это время, когда лучше спать с красивой женой в постели, чем сидеть и ругаться с ней на кухне, миролюбиво сказал:

- Ладно, не заводись. Уж если мы такие разные, придётся нам и дальше мириться с интересами друг друга.

- Это тебя больше касается, - обиженным голосом ответила супруга, продолжая мыть посуду.

- Иди ко мне, я попрошу у тебя прощение.

- Утром попросишь, когда выспишься, а то ты слишком уставший, чтобы довести своё "прощение" до конца.

Он ушёл спать, а Марина, домыв посуду, осторожно заглянула в нашу комнату и, обнаружив меня за дверью, выдала строгие инструкции о том как нам исчезнуть с проваленной явки:

- Уйдёте в шесть часов. Я вставать не буду, чтобы случайно его не разбудить. Таня пусть спит, пока я её не подниму. Вечером встретимся в ресторане "Прага" и отметим ваш отъезд, - она достала что-то из кармана халата и продолжила свою речь. - На, разведчик. Это твои трусы. Ты, убегая, потерял их в коридоре. Хорошо я их вовремя заметила, и пока он снимал свои болотные сапоги, незаметно подобрала.

Я попытался её удержать. Принялся целовать, расстёгивая на ней халат, но она выскользнула из моих рук и сказала, впервые произнеся слово, которое мы так старались избегать:

- Я всё не могла понять, за что я полюбила тебя с первого взгляда. А сейчас вдруг до меня дошло. За неистребимый дух авантюризма, за любовь к риску, за постоянное желание найти себе приключение. Жить с тобой я бы, пожалуй, не смогла, потому что сама такая. А вот иметь тебя как любовника, это как подарок судьбы.

Она ушла, а я завёл будильник своих наручных часов на шесть утра и лёг на детский диван под одеяло к ребятам.

Как быстро пролетели два часа сна. Казалось, и уснуть не успел, как сработал мой будильник: "Вставай, командир, Родина ждёт от тебя новых подвигов", - пиликал он мне прямо в ухо. Хорошо ещё руку под подушку не засунул, а то бы точно проспал и часов в девять утра встретился с Петрухой во время утреннего туалета у умывальника.

"Привет брат", - сказал бы я ему, хлопнув дружески по плечу.

"Какой я тебе брат?" - возмутился бы Петька.

А я ему в ответ:

"Как какой? Ясное дело, "молочный", раз мы с тобой одну грудь сосём".

За такими дурацкими размышлениями я попробовал осторожно разбудить лежащую между мной и штурманом Татьяну. Когда я слегка погладил её по бедру, она тихонько повернулась ко мне и оказалась в моих объятиях. Но не скрипеть на стареньком диване нам никак не удавалось, и я сполз на пол, увлекая её за собой.

Она сидела на мне как лихая наездница на своём горячем скакуне, закрыв глаза и откинув голову назад, и, конечно же, не видела, как Васильев, посмотрев на нас из-под одеяла, погрозил мне кулаком и опять отвернулся к стенке.

Квартиру мы покинули без происшествий. Вернувшись на авиабазу, поспали несколько часов в гостинице, а вечером встретились вчетвером в ресторане и обсудили ночное приключение. Немного выпили, потанцевали и попрощались до нашей следующей командировки в Москву.

Но этого прилёта им придётся ждать всю жизнь.

Никогда наши девушки не узнают правды, почему так неожиданно перестали прилетать к ним весёлые парни из Артёма. А самое обидное то, что будут думать о нас как о предателях. Никто им не позвонит и не расскажет о нашей судьбе. Жене и всем родственникам сообщат в первую очередь. Мухина узнает, где я пропал, сама. Все артёмовские подруги, конечно же, узнают тоже. Даже на Камчатке, возможно, всплакнёт официантка Люда Сальникова. А вот в Москву, к самым ценным нашим друзьям, эту скорбную весть донести будет некому.

Глава 18

После возвращения домой у меня начались неприятности. За белой полосой радости последовала чёрная полоса расплаты.