Воспоминания немецкого генерала. Танковые войска Германии во Второй мировой войне. 1939–1945

Это прозвучало чересчур резко, и я понял, что Рейхенау ни в коей мере не преувеличивал, описывая, насколько плохи его отношения с Гитлером. Затем Гитлер отверг еще целый ряд кандидатур, начиная с генерал-полковника фон Рундштедта. Наконец мой список исчерпался, и я замолк.

Тогда говорить начал Гитлер. Он подробно описал причины своего недоверия генералам, начав с того, как много проблем доставили ему Фрич и Бек, когда он взялся за восстановление германской армии. Он хотел немедленно сформировать тридцать шесть дивизий, а они убеждали его, что для начала хватит и двадцати одной. Генералы отговаривали его от того, чтобы ввести войска в Рейнскую область, а при первом же выражении недовольства со стороны французов готовы были отвести их обратно, и лишь активное вмешательство министра иностранных дел предотвратило капитуляцию. Потом фельдмаршал фон Бломберг разочаровал его сильнейшим образом, а после инцидента с Фричем остался горький осадок. Бек ушел из-за несогласия с Гитлером по чешскому вопросу. Все предложения главнокомандующего по дальнейшему укреплению вооруженных сил ограничивались полумерами, ярким примером чего можно назвать явно недостаточный рост производства легких полевых гаубиц, предполагающийся по его плану. Уже в ходе польской кампании возникли разногласия между ним и непосредственно командовавшими наступлением генералами; что же касается нависшей угрозы войны с Западом, то и в этом вопросе Гитлер видел, что его собственные представления не согласуются с представлениями главнокомандующего.

Гитлер поблагодарил меня за откровенность – и наша часовая беседа закончилась ничем. В Кобленц я вернулся в угнетенном состоянии.

Глава 5 Западная кампания

Подготовка

Перед тем как начать военные действия против держав Запада – чего мы избежали бы с радостью, – предстояло тщательно изучить опыт, полученный в Польше. Польский опыт показал – и это для меня неожиданностью не стало, – что «легкие дивизии» представляют из себя ужасную мешанину; поэтому было принято решение реорганизовать их в танковые дивизии. Эти дивизии получили номера от 6 до 9. Моторизованные пехотные дивизии показали себя чересчур громоздкими; из них было изъято по одному пехотному полку. Выполнение первоочередной задачи по перевооружению танковых полков машинами «Т-Ш» и «T-IV» продвигалось очень медленно, отчасти в силу нехватки производственных мощностей промышленности, а отчасти по причине того, что Верховным командованием владела тенденция консервировать танки новых типов.

Мне было вверено руководство боевой подготовкой нескольких танковых дивизий и пехотного полка «Великая Германия». Кроме этого, я был по большей части занят планированием будущих операций на Западе.

Подталкиваемое Гитлером к агрессивным действиям, Верховное командование планировало снова применить так называемый план Шлиффена, разработанный в 1914 году. Его преимуществом была простота, но новизной он не блистал. В общем, вскоре все занялись поиском альтернативных решений.

Как-то раз в ноябре меня пригласил к себе Манштейн и поделился своими идеями. Его план включал в себя мощный танковый бросок через юг Бельгии и Люксембург к Седану, прорыв линии Мажино на этом участке, что помогло бы, в свою очередь, прорвать французский фронт. Манштейн попросил меня оценить его план с точки зрения эксперта-танкиста. Тщательно изучив карты и вспомнив местность по своему опыту, полученному в Первой мировой, я подтвердил, что план Манштейна вполне реализуем. Единственным условием, которое я выдвинул для успешной реализации плана, было задействование как можно большего числа бронетанковых и моторизованных частей – по возможности вообще всех.

Тогда Манштейн составил докладную записку, которую, получив одобрение и визу генерал-полковника фон Рундштедта, отправил 4 декабря 1939 года в штаб Верховного командования. Там ее восприняли без особой радости. Верховное командование вообще планировало использовать разве что одну-две танковые дивизии в наступлении через Арлон. На мой взгляд, этого было явно недостаточно, и удар столь слабыми силами не имел смысла вообще. Наши бронетанковые войска и так были слишком слабы, и использовать их не полностью было бы страшной ошибкой. Но именно таковы были планы Верховного командования. Манштейн продолжал настаивать на своем, чем настроил против себя все Верховное командование, и в результате был смещен на должность командующего пехотным корпусом. Его просьба предоставить ему в распоряжение хотя бы танковый корпус осталась без удовлетворения. В итоге обладатель лучшего в нашей армии оперативного мышления участвовал в операции, именно ему в наибольшей степени обязанной своим успехом, только в качестве командира корпуса, двигавшегося где-то в третьем эшелоне атаки. Преемником его стал при генерал-полковнике фон Рундштедте менее активный офицер – генерал фон Зоденштерн.