Воспоминания о «Литературной газете»

Совместное советско-американское предприятие «Литерари газетт интернейшнл» развивалось вполне успешно, чему мы вскоре получили убедительное подтверждение. Известный во Франции человек, в прошлом ближайший соратник Де Голля, назначенный им начальником парижской полиции, Алексис Маскович предложил создать аналогичное американскому советско-французское совместное предприятие по выпуску «Литгазеты» в Париже.

Вообще-то Алексисом Маскович стал во Франции, а родился в Москве, звался Александром Алексеевичем. В 1924 году его отец сказал семье: «После Ленина в России делать нечего» и перевез ее на берега Сены. Годы фашистской оккупации Маскович провел в рядах Сопротивления, откуда его близость с Де Голлем.

Предложение Масковича, как и «Сан ворда», не принять было невозможно. В ходе переговоров мы обнаружили полное взаимопонимание, все вопросы решили к обоюдному удовлетворению, оставалось только начать выпуск еще одного зарубежного издания «ЛГ».

К сожалению, сбыться сему проекту было не суждено. Пока я наслаждался прелестями парижской весны, соратники приготовили мне сюрприз.

Юрий Петрович Воронов, увы, не сумел оправиться от инфаркта и как раз в эти дни подал заявление об уходе с поста главного редактора. Тут же было созвано общее собрание и избран новый главный — Федор Михайлович Бурлацкий.

Едва появившись в редакции, я был приглашен к нему в спешно занятый кабинет главного.

— Надеюсь, вы понимаете, что вместе мы работать не сможем, — встретил меня Бурлацкий.

— Конечно, — ответил я. — Да и у меня нет никакого желания быть вашим замом. Это было бы унизительно.

Маскович, узнав о происшедшем, отозвал свои предложения. «Вы заботитесь о том, чтобы газете было лучше, — сказал он мне. — А он – чтоб ему было лучше».

Реакция американцев тоже последовала незамедлительно. Получив от Синтии сообщение о наших переменах, те же две почтенные дамы срочно прибыли в Москву и встретившись с новым начальником, прервали контракт. Как мне потом сказала Синтия Нью, «он у них не вызвал доверия». Так кончилась прекрасно начавшаяся недолгая история «русской газеты, пришедшей в Америку».

Что касается Масковича, то он тоже прибыл в Москву, куда был приглашен Гавриилом Поповым на должность советника, учитывая его огромный опыт руководящей работы в Париже. Масковичу тут же выделили прекрасную квартиру на Октябрьской площади.

В августе 1991 года Александр Алексеевич увидел скопление кранов, бульдозеров и экскаваторов вокруг памятника Ленину работы Манизера. Все мгновенно поняв, он позвонил Попову и грозно произнес:

— Немедленно все это убери. Ленин гений человечества. Автор — выдающийся скульптор. А я тебе больше не советник!

Работники «LGInternational» кто вернулся на свои старые места в редакции, кто уволился. Алексей Коробов — смелый парень и хваткий журналист — отправился искать счастья в Южную Америку, где вскоре погиб при невыясненных обстоятельствах, разделив судьбу издания, где так хорошо начинал.

«ЛГ» и «Мемориал»

Не успел я в то осеннее утро 1988 года войти в кабинет, как ко мне прибежали Юра Щекочихин и Лида Графова и наперебой стали рассказывать: – Юрий Петрович, Юрий Петрович! Вчера собиралась инициативная группа по созданию общества «Мемориал». В память о жертвах сталинских репрессий. Мы от имени «Литературной газеты» сказали, что она войдет в состав учредителей!

Расспросив Юру и Лиду поподробнее о том, во что они вовлекли с присущей им пылкостью «Литературную газету», я пошел к Александру Борисовичу и все рассказал.

Он, конечно, сразу вскипел – «зачем нам это нужно», «кто они такие, чтоб выступать от имени редакции» – но, обдумав хорошенько ситуацию, пришел к выводу, что отказываться – значит сильно навредить репутации газеты и поручил мне всем этим заниматься.

Не буду лукавить: поручение было очень не по душе. Объясню почему.

После смерти Сталина,  ХХ съезда КПСС с клеветническим докладом Хрущёва огромной разрушительной для партии и общества силы мы уже пережили самый тяжкий этап нашей истории. Люди, освобожденные из тюрем и лагерей, много тогда выступали и печатались. Вышло немало книг, самой известной из которых была «Один день Ивана Денисовича» А. Солженицына.

Началась повальная реабилитация, когда на свободу выпускали без всяких судебных разбирательств (строго юридически — незаконно), а просто огромными списками. Под хрущевскую реабилитацию попали и люди, сидевшие не по злому доносу или недоброжелательству, а за дело. Огромное большинство зэков составляли уголовники, предатели и вредители, многочисленная вражеская агентура, шпионы союзников — не мнимые, а действительные.

Приведу подлинные истории трех весьма известных «жертв культа личности»: Алексея Каплера, Лидии Руслановой, Вадима Козина. За что их посадили?

Алексей Каплер

Лидия Русланова

Вадим Козин