Воспоминания о моей жизни

Второе событие произошло летом 1937 года. Вместе с родителями мы отправились в Киев, в гости к родственникам с отцовой стороны. Их было довольно много. Мы остановились у папиной сестры тети Ханы. Тетя Хана со своей семьей – мужем Лузиком, старшим сыном Абрамом (Аркадием) и младшим сыном Арончиком – жила на втором этаже в доме на Брест-Литовском шоссе. Рядом с этим домом был сарайчик, – отдельное помещение, где размещался скот: коровы, овцы, поросята. Рано утром тетя Хана ходила в этот сарайчик доить корову, ухаживать за другой живностью, а уже к девяти утра готовила всем завтрак.

Дядя Лузик работал на мясокомбинате. Он очень хорошо разбирался в достоинствах животных, всегда восхищался хорошо сложенными коровами, овцами. Однажды шли мы по улице, и по мостовой вели корову. И вдруг мы услышали его восторженные слова об этой буренке: «Какие бока! Какое вымя! Какая морда! Какая походка!» И так было всегда, когда ему встречались хорошие коровы.

Тетя Хана была энергичной женщиной, трудилась весь день. Она очень рано похоронила дочь, но двое сыновей были рядом. Один из них – старший Аркадий – стал чиновником, другой (Арончик) – почти мой ровесник (ему тогда было двенадцать лет) – в тот наш визит водил меня по Киеву, показывал городские достопримечательности.

Помню, очень сильное впечатление на меня произвел Успенский собор в Киево-Печерской лавре, парки на правом берегу Днепра. Хорошо запомнил Владимирскую горку, бульвары в центре города, Крещатик, Банковскую улицу с замечательными особняками, Центральный рынок.

Однажды Арончик, с которым я очень сдружился, предложил мне поехать на станцию, где обучали плаванию и гребле. Мы довольно регулярно ездили туда, занимались греблей, обучались плаванию, и вот именно там я всего за месяц овладел навыками и того, и другого. Был очень горд, приехав в Одессу и зайдя на пляж на 10-й станции Фонтана: пошел на глубину и поплыл. Радость была большая. С тех пор я почти ежедневно плавал, испытывая и удовольствие, и гордость.

С Арончиком с тех пор я больше не виделся. Когда началась война и немцы подошли к Киеву, он отказался эвакуироваться с родителями и пошел в ополчение. Сражался и погиб под Киевом.

Другая тетя – Маня – жила со своим семейством неподалеку, на том же Брест-Литовском шоссе.

И эта семья тоже держала животных. Главной среди них была, конечно, лошадь, которую запрягали в пароконную повозку, на которой дядя Зяма (муж Мани) развозил различные грузы. Неоднократно и меня возили на этой повозке.

Одним словом, пребывание в Киеве и общение с родственниками наполнили меня чувством гордости. Я часто потом их вспоминал. Более того, в годы войны в эвакуации мы объединились с некоторыми киевскими родственниками. Они жили в городе Джамбуле, и мы еще больше сдружились.

После войны я часто ездил в Киев и там бывал в гостях и у тети Ханы, и у тети Мани. Тетя Хана приезжала к нам в Москву, жила в квартире Аркадия и помогала ему. Моей жене и всем нашим она запомнилась не только как энергичная, но и веселая женщина, всегда была заботливой и смешливой. Похоронив мужа и старшего сына Аркадия, она сохранила жизнестойкость, любовь к близким. В конце концов она осталась одна.

Поскольку многие ее родственники уезжали в эмиграцию в Америку, тётя Хана решила ехать с ними. Я специально ездил в Киев уговаривать ее не ехать в Америку. Увы, она решила этот вопрос положительно и уехала. В Лос-Анжелесе жила с внучкой (дочкой Аркадия), дожила почти до ста лет, оставила хорошую память о себе.

Когда я бывал в Киеве, то часто останавливался у Гриши, папиного брата. Он был фронтовиком, воевал под Ленинградом. В 1943 году его нашел мой брат Аркадий и вывез на материк, спасая от голодной смерти.

После войны он вернулся в Киев, работал директором завода. Был он крупным человеком, но здоровья крепкого не имел. Где-то в возрасте пятидесяти пяти – шестидесяти лет дядя Гриша умер. Осталась его жена Клара, с которой мы поддерживали родственные связи много лет. Она приезжала к нам. Детей у них не было. Как-то было печально сознавать, что киевские Полтораки завершили свое существование на Родине: кто рано ушел на тот свет, а кто уехал за рубеж.

Продолжаю поддерживать родственные отношения с дочкой и внучками тети Мани. Они тоже живут в Америке. Иногда переговариваемся по телефону, по Скайпу. Поражаюсь внешнему виду Розы, которой уже далеко за восемьдесят, но которая, несмотря на сломанные ноги, сохраняет хороший внешний вид, ясное сознание.

Война

В то лето мы жили на даче. Весть о войне распространилась после двенадцати часов дня. Кто принес – не помню. Это было в выходной день.

Начались разговоры: что делать? Решение – ехать в город.

Не было коллективных сходок соседей, каждый обсуждал в своей семье.

К вечеру мы поехали в город. Дома шли разговоры о получении денег в сберкассе.

Наш сосед по фамилии Зеленый слушал зарубежное радио. Странно было, что Сталин молчал, не выступал, а говорил по радио Молотов.