Воспоминания о моем отце

Папу назначили в ВВС 1 ОКА и мы переехали в Ворошилов-Уссурийский (ранее Никольск-Уссурийский, ныне просто Уссурийск). Там мы получили две комнаты во вновь отстроенном огромном по масштабам Ворошилова доме. Соседями по квартире были бездетные супруги Харитоновы.

Ворошилов-Уссурийский. Перед войной.

Город Ворошилов имел порядка 60000 жителей и являлся транспортным узлом. В городе была небольшая промышленность в виде масложиркомбината, перерабатывавшего сою, выращивавшуюся в окрестностях города, деревообделочного комбината и железнодорожного депо. Город со всех сторон был окружен невысокими сопками, а сам находился в долине реки Суйфун (ныне река Раздольная). Суйфун в период муссонных дождей затоплял базар и центральные торговые улицы. Три чахлых притока Суйфуна, Славянка, Супутинка и Раковка, тоже были каверзными речками и периодически проявляли свой дурной характер. Город был спланирован по линеечке, и правильные квадраты кварталов были застроены белыми украинскими мазанками с крышами из гофрированного дюраля. В городе было да театра, драматический и ТЮЗ, дом Красной армии и один кинотеатр. Рядом с нашим домом находилась школа, в которой я и учился. В городе было плохо с продовольствием. Чтобы купить хлеб, нужно было отстоять очередь не менее двух часов. Остальные продукты как-то распределялись. Свободно продавались только консервы из крабов и кофе из цикория. На выезде из города стояло большое здание тюрьмы, а в окрестностях находились концлагеря, называвшиеся Бамлагами. Они были сформированы для строительства Байкало-Амурской магистрали, но ввиду задержки изыскательских работ, вместо БАМа они строили шоссейные дороги в Приморье. Проезжая по дорогам, часто можно было увидеть подконвойных дорожных рабочих.

Командующим 1 ОКА был Еременко (будущий маршал), ВВС армии возглавлял П.В.Рычагов. Он тоже жил в нашем доме. Его женой была летчица, капитан Нестеренко. Это была мужиковатая женщина, ходившая в сапогах. Стриглась он по-мужски, из-под коротко остриженных волос виднелась загорелая шея. У Рычаговых была собственная машина – редкий по тем временам случай. Нестеренко на этом «Форде» гоняла по окрестным дорогам со скоростью 120 миль в час, больше не позволяло состояние дорог. А в те времена, надо заметить, скорость 40 км/час уже казалась автолихачеством.

Заместителем у Рычагова был Александр Сергеевич Сенаторов, получивший звание героя в Испании. Ему еще не исполнилось и тридцати лет. Сенаторовы жили в нашем подъезде, и между нашими семьями поддерживались хорошие отношения. Александр Сергеевич, хотя и был папиным начальником, относился к нему уважительно, как к старшему по возрасту и более опытному человеку. Иногда мы вместе ездили на рыбалку. Ловили рыбу в одной из стариц Суйфуна. Папа и Сенаторов вместе с шоферами тянули бредень по грудь в воде. Улов всегда был хорошим. Попадались сомы, кета, угри и дальневосточная рыба ратан. Полный бредень был мелких крабов, которые разбегались врассыпную с поразительной скоростью. На костре варили уху, а за ухой Александр Сергеевич просил папу спеть «Как во городе было во Казани».

Работа у папы изменилась. Теперь он уже не мог знать каждого моториста и износ цилиндров в каждом моторе, поскольку самолетов в армии было множество. Папа ездил на машине или летал в Сысоевку, Воздвиженку, Галенки, Хороль, Барановский, Михайловку, Новоникольское. Во всех перечисленных пунктах были авиачасти. Папиной заботой стали общие для всех частей вопросы: организация учебы, введение жестких эксплуатационных регламентов для каждого типа самолетов, организация ремонта и обеспечение запчастями. От всего этого напрямую зависела боеготовность. В авиации всегда шел двойной счет самолетов. Считали, сколько их всего и сколько могут летать. Нормально было, если могла летать 75%, но этого очень трудно было добиться из-за малого ресурса моторов – всего 80 часов. Этими процентами очень легко оценивалась деятельность инженера, его потенциал и способности.

Помимо инженерно-авиационной службы в папино ведение входили аэродромная служба и техническое снабжение. В это время в нашей авиации началось внедрение нового дальнего бомбардировщика ДБ-3 конструкции Ильюшина. Началось опять с рекордных полетов. Коккинаки на самолете «Москва», исполненном в специальном рекордном варианте, удачно слетал из Москвы на Дальний Восток. А вот девушки, Гризодубова, Осипенко и Раскова, на самолете «Родина» осрамились. Самолет-то был хорош, а у экипажа хватило умения только на то, чтобы держаться приблизительно на восход солнца. Когда они поняли, что самолет у них скоро залетит в Японию или в Тихий океан, стали пытаться его остановить. Штурмана Раскову сбросили на парашюте неизвестно куда, так как от нее пользы все равно не было, а сами сели в тайге около поселка Керби, где и сейчас царит непроходимая глухомань. Тем не менее, летчиц прославляли до небес, они стали первыми Героями в юбках.