Воспоминания о монастыре

А ты что будешь теперь делать, ангел-хранитель, с тех пор как назначили тебя на эту должность, ты никогда не был так нужен, как сейчас, вот перед тобой эти трое, они того и гляди поднимутся в воздух, туда, где никогда еще не бывали люди, и они нуждаются в поддержке, ведь все, что было в их силах, они уже сделали, собрали и самое машину, и воли людские, соединили вместе и твердую материю, и неощутимую эманацию и ко всему прибавили собственное свое мужество, они готовы, осталось только разобрать до конца эту кровлю, убрать паруса, открыть доступ солнцу, и прощай, земля, летим в небо, если ты, ангел-хранитель, не поможешь хоть малость, ты не ангел, ты вообще никто, само собой, хватает и святых, к коим можно было бы воззвать, но ведь никто из них не понаторел в арифметике так, как ты, ведь ты же знаешь тринадцать заветных слов и можешь безошибочно назвать их по порядку, и поскольку дело, которое вершат эти трое, требует знания всяческой геометрии и математики, какая только есть на свете, ты можешь начинать с первого слова, ангел-хранитель, и первое слово Дом во Иерусалиме, во граде том Иисус Христос принял смерть за нас за всех, как говорят, а затем два слова, и это две скрижали Моисеевы, [68]на каковые поставил стопы свои Иисус Христос, как говорят, а затем три слова, и это три ипостаси Пресвятой Троицы, как говорят, а затем четыре слова, и это четыре евангелиста, Иоанн, Лука, Марк и Матфей, как говорят, а затем пять слов, и это пять стигматов Иисуса Христа, как говорят, а затем шесть слов, и это шесть свечек освященных, горевших при явлении на свет Иисуса Христа, как говорят, а затем семь слов, и это семь таинств, признанных церковью, [69]как говорят, а затем восемь слов, и это восемь блаженств, перечисленных Иисусом Христом в Нагорной проповеди, как говорят, а затем девять слов, и это девять месяцев, в течение коих Богоматерь вынашивала благословенного своего сына в пречистом чреве своем, как говорят, а затем десять слов, и это десять заповедей Закона Божьего, как говорят, а затем одиннадцать слов, и это одиннадцать тысяч дев, [70]как говорят, а затем двенадцать слов, и это двенадцать апостолов, как говорят, а затем тринадцать слов, и это тринадцать лучей луны, на сей раз можно не ссылаться на то, что, мол, так говорят, ибо здесь все-таки находится Блимунда Семь Лун, в руке у которой стеклянный сосуд, присмотри за нею, ангел-хранитель, ведь если разобьется сосуд, не состоится полет, не сможет уйти от преследователей вот этот священник, обезумевший, судя по его поведению, и присмотри еще за мужчиной, что разбирает крышу, у него нет левой руки, это твоя вина, на поле боя ты был невнимателен, может, еще не затвердил, как должно, свою таблицу.

Сейчас четыре часа пополудни, от амбара остались только стены, он кажется огромным, посередине стоит летательная машина, крохотная кузница погружена в тень, в другом конце виднеется тюфяк, на котором в течение шести лет спали Балтазар и Блимунда, сундука уже нет, его погрузили в пассаролу, что еще нужно взять, котомки, кой-какие съестные припасы, а клавесин, как быть с клавесином, пускай остается тут, что ж, они думают только о себе, их нужно понять и простить, они ведь в тревоге, и немалой, никому из троих не пришло в голову, что если здесь останется клавесин, то представителям духовной и светской власти захочется выведать, почему и для чего оказался здесь инструмент, столь мало подходящий к месту, и если ураган разметал черепицы и сбил поперечные балки, как могло случиться, что пощадил он клавесин, он ведь так хрупок, что после того, как носильщики доставили его в усадьбу, пришлось его настраивать. Не удастся сеньору Эскарлате поиграть в небесах, сказала Блимунда.