Воспоминания о России (1900-1932)

В конце года «Очки» решила продать свой дом. Подруга, с которой она жила, умерла, и она не хотела больше с ним возиться. У нее были и другие постояльцы, кроме нас. С некоторыми по временам не так просто было ладить. Она продала дом портному, который хорошо зарабатывал, специализируясь на шитье униформ, его постоянными заказчиками были люди из ГПУ. Часто, когда я сидела на крылечке, подъезжал автомобиль, и мне приходилось давать дорогу чиновникам из ГПУ. Наша бывшая хозяйка переехала на другой конец города, и мы не часто виделись с ней. Новый хозяин был милым и спокойным человеком, очень терпеливым по отношению к нам. Мы часто задерживали плату за квартиру, но он никогда не сетовал на это. Он был не очень доволен купленным домом и попросил Ники перепланировать его. Ники это всегда удавалось, он засел за работу и создал замечательный новый проект, полностью перепланировав дом. Хозяин был очень доволен и тут же нанял рабочих, для осуществления плана. Ники так переделал дом, что у нас получилась небольшая отдельная квартирка. Правда, мы по-прежнему совместно с другими жильцами пользовались мрачной кухней, но не в такой степени, как раньше. Она была в основном наша, и няня могла спать в ней. У нас были две маленькие комнаты: наша спальня и рядом с ней крошечная гостиная, где Ники мог работать над своими проектами, которыми он стал неофициально подрабатывать.

К концу года до нас дошло печальное известие о кончине вдовствующей Императрицы Марии Федоровны. Спустя два месяца ушла из жизни и моя бабушка. Они знали друг друга практически всю свою жизнь, и когда Императрица скончалась, моя мать и все вокруг держали это в тайне от бабушки. Поэтому все были удивлены, когда за несколько дней до своей кончины бабушка сказала: «Наша бедная Императрица умерла, и мой конец скоро».

В это время с нами была сестра Ники, Надя[58], для которой мы нашли комнату неподалеку. Она была с нами около года, пока ее тетка Валентина не заболела и не стала в ней нуждаться. Надя и няня часто ходили в церковь и много рассказывали мне о настоятеле церкви на старом кладбище, отце Леониде. Они считали его святым человеком, то же ощущение было и у меня, хотя я видела его всего несколько раз. Он был очень высоким и худым, удивительным было выражение его глаз и изнуренного лица. Я даже старалась избегать его, мне казалось, что он может прочесть мои мысли. Большевикам было невыносимо терпеть такого человека, и против него всё время выдвигались ложные обвинения. Он мужественно выносил постоянные притеснения и заключения в тюрьму, его лицо было спокойным и улыбающимся, он всегда был готов пошутить. Отец Леонид принадлежал к истинной Церкви — тем православным, которые не пошли на компромисс с большевиками и потому преследовались. Эта ветвь Русской Церкви существует до сих пор в России и на Западе.

В ту зиму жизнь для нас становилась все труднее и труднее. Однажды вечером, когда мы уже готовились спать, пришла няня и сказала:

— У меня осталось совсем мало дров на завтра. Нужно достать еще, и как можно скорее, — морозы сильные и продлятся еще некоторое время.

Ники ответил, что у него совсем нет денег. Мы легли спать с тяжелым сердцем. На следующее утро няня пришла будить нас. Шел густой снег. Был конец января.

— Вы знаете, — сказала няня, — сейчас приходили две дамы и дали мне это.

Она держала в руках двадцатипятирублевую купюру. Деньги были от двух дам, которые помогали нам, когда могли, хоть и сами лишились своего состояния. Ники оделся и поспешил на рынок, чтобы купить телегу дров и немного продовольствия.

К этому времени мои три года ссылки кончились, и мне было сказано, что я свободна ехать, куда хочу, и жить, где хочу, в пределах СССР, конечно. У Ники оставалось еще три года. Это значило, что он не только не может искать работу, но и остается заложником, и в случае какого-нибудь серьезного инцидента, происшедшего где угодно, он будет одной из первых жертв в этом городе. Вот что значило жить в ссылке.

Поскольку мы очень нуждались в деньгах, муж решил снова попытаться найти работу. Несколькими днями позже мы прочитали в местной газете отвратительную статью. Начиналась она так:

«Вчера мы столкнулись с очень необычным просителем. Представьте себе, князь, настоящий князь, появился в нашем учреждении и просил, вернее, требовал работу. Это ничтожество, не утруждавшее себя в прошлом никаким трудом и только украшавшее себя звездами спереди и сзади, теперь решило делать что-нибудь полезное. Мы, разумеется, не удовлетворили его просьбу. Он не работал раньше — у него не будет работы и теперь».