Воспоминания о службе в Финляндии во время Первой мировой войны. 1914–1917

Один из солдат 510-го пехотного полка, подбежав к труппе матросов, просил их расправиться с его полуротным командиром подпоручиком Л. Один из матросов схватил офицера, стоявшего в строю, левой рукой за горло, а правой приставил револьвер к переносице и спустил курок… Сцена эта до того поразила нижних чинов роты, что стоявший рядом с убитым правофланговый солдат упал без чувств на снег. Рота страшно возмутилась этой расправе, и солдату и матросу пришлось искать спасения в бегстве. Вся вина этого офицера заключалась в том, что он раза два или три поставил солдата под ружье за леность и нерадение по службе. Через два дня кто-то сказал этому солдату, что подпоручик Л. жив. Негодяй искал офицера в течение недели по городу и затем, подговорив нескольких солдат, таких же мерзавцев, как он сам, отправился на кладбище при станции Мальм[13], разрыл могилу и успокоился только тогда, когда нашел труп убитого офицера.

Между тем долгожданный поезд все не шел и не шел. Около часа дня стало известно, что поезд только что вышел со станции Рихиляки[14].

Собранные на железнодорожной площади войска уже несколько часов мерзли в ожидании депутатов.

Обходы войсковых штабов матросами в сопровождении германских агентов беспрерывно продолжались. На Елизаветинской улице издали ими был замечен крепостной интендант полковник Пенза, по которому сейчас же был открыт огонь. Тяжело раненный он лишился сознания. Для верности всадили в грудь еще одну пулю и за ноги сволокли в расположенный поблизости военный госпиталь. Согретый наваленными на него трупами, полковник вечером пришел в себя. Стоны его были услышаны фельдшером, поспешившим на помощь. После перевязки он был укрыт в надежном месте и излечен. Одновременно с тем сестра милосердия спасла еще одного морского офицера в морском госпитале. Вместе с тремя другими сестрами она перенесла раненого в госпиталь, сделала перевязку, а затем выходила его. Узнавшие о поступке сестер матросы хотели с ними расправиться и вытащили во двор. Находившийся в госпитале гарнизонный священник, увидев из окна происходившую расправу с сестрами, выскочил во двор и вместе с лежавшими в госпитале ранеными нижними чинами успел предотвратить расправу

В казенных домах на углу Мариинской и Елизаветинской улиц толпа хотела поднять на штыки капитанов Шумова и Оболенского, но только горячая защита их подчиненных спасла их от смерти. На Манежной улице, куда выходил один из офицерских флигелей, был захвачен прапорщик крепостной артиллерии Виняво-Вирский и убит под окнами квартиры его матери.

Также от руки негодяев погибли командир посыльного судна «Куница» лейтенант Ефимов и командир сетевого заградителя «Зея» лейтенант граф Подгоричани-Петрович, бывший чиновник канцелярии финляндского генерал-губернатора. Здесь небезынтересно отметить следующий трагический случай. Когда графиня Подгоричани-Петрович явилась в покойницкую за своим мужем, то рядом с ним увидела труп своего первого мужа подполковника Евланова…

Те же германские наемники, встретив на льду Северной гавани старшего офицера крейсера «Диана» капитана 2-го ранга Рыбкина и штурманского офицера лейтенанта Любимова, отводимых командой на гауптвахту, решила их тут же расстрелять. Лейтенант Любимов оказался, однако, лишь тяжело раненным, и позже ему удалось спастись. Обоим офицерам команда выразила недоверие, причиной чего в отношении Б. Н. Рыбкина, ученого математика, по-видимому, являлась его родственная связь с командующим флотом адмиралом А. И. Непениным.

Когда командир 1-го батальонного Свеаборгского крепостного пехотного полка капитан Н. узнал, что командир полка и офицеры арестованы, он решил ценой каких бы то ни было жертв и усилий навести в городе порядок и освободить офицеров. В 7 часов утра капитан созвал офицеров на совещание, а около 10 часов утра двинулся с батальоном в город. К сожалению, не все офицеры у него были на должной высоте. Когда батальон начал подниматься в гору на Фабианской улице, около военного госпиталя, то старший унтер-офицер 4-й роты Г. Звонарев (старый социал-демократ) вышел из рядов и закричал: «Батальон, стой!» Командир роты на вопрос батальонного командира, кто приказал остановиться, стал защищать Звонарева и доказывать бесполезность движения. Прапорщик Мирнов оказался сам бывшим коммунистом, случайно попавшим в школу прапорщиков.