Воспоминания об Аверинцеве. Сборник.

Наконец, приложением к опубликованным здесь историческим очеркам является перевод шести псалмов, которые в православной ли­тургической практике читаются на утрени и как цельное собрание на­зываются Шестопсалмием. Сам переводчик рассматривает их как символ преемства и связи разных культур, которым они принадле­жат, — еврейской, греко-эллинистической, русской. Эта связь для Аверинцева была не только символом, но руководящим правилом при выборе конкретной языковой формы. Мне посчастливилось обсуж­дать с Сергеем Сергеевичем его перевод Евангелия от Марка при под­готовке текста к публикации. Как-то я предложил ему заменить при­вычный мессианский термин «царь иудейский» на «царь иудеев», что точно соответствует греческой форме и в какой-то мере отодвигает в тень мысль о государственном правителе. Ему понравилось пред­ложение, он долго думал о нем, но в итоге отказался: «Знаете, ведь у К. Р. все же Царь иудейский»[2]. С традицией он не хотел порывать.

Если бы Сергей Сергеевич был религиозным художником, он, по­добно Брейгелю, рисовал бы в сцене Рождества волхвов и верблюдов на заснеженных полях России. Путешествуя вместе с Аверинцевым по страницам мировой христианской литературы, мы остаемся в пре­делах родного языка, русской судьбы и отечественной культуры, ко­торая даже в начале второго тысячелетия своего христианского пути еще не имеет права на отдохновение.

А. А. Алексеев