Воспоминания петербургского старожила. Том 2

После объятий, целований, отрекомендации меня и посыпавшихся хохлацких шуток и издевок Гоголя в отношении к Романовичу, которого он называл «польской мордой» и «лойоловским[653] тайным удом», Гоголь объявил, что у него за перегородкою (где было слышно какое-то движение) девка из Мещанской[654], «да не по душе, – смеялся Гоголь, – потому что от ней духа много». Романович, страстный и плотоядный любитель этого рода грязных наслаждений, невзирая на то, что Гоголь о теперешней гетере отнесся с такою гадливостью, хотя и неудачно каламбуря, упросил Гоголя угостить его на даровщинку этою дивчиной. Гоголь, хохоча и жартуя по-хохлацки, из чего я не все понимал, согласился ввести Романовича за перегородку, а сам стал на комод, стоявший у перегородки, предложив мне сделать то же, чтоб видеть «подвиги Любича», как он выразился. Я стал на комод и видел гнусную сцену, после которой я уже никогда ни с Романовичем, ни с Гоголем не встречался, хотя обожал творения последнего.

Битвы знаменитого Ф. В. Булгарина с не менее знаменитым книгопродавческим Картушем Иваном Тимофеевичем Лисенковым, равно как с Иваном Петровичем Песоцким, издателем журналов «Репертуар», «Пантеон» и «Эконом», а также «Эрмитажной военной галереи»

Кто такой был книгопродавец Иван Тимофеевич Лисенков?[655] Оригинал из оригиналов: несмотря на имевшееся у него большое денежное богатство, выражавшееся в массе старых, вышедших из употребления бумажек, он 40 лет прожил на М[алой] Садовой в д[оме] Шенка на дворе в комнате, в которую никогда никого не впускал и которую его домашние (побочная жена и побочные сыновья) увидели лишь в день его смерти в этой самой комнате. Торговав книгами в Петербурге 50 лет, он держался древней методы торговли, одевался почти нищим и карикатурно с необычайным цилиндром высоты необъятной. Он издал несколько книг, но самое главное его издание был перевод Гнедича «Илиады»[656], с которым он всю жизнь носился, делая презабавные огромные объявления в газетах и рекомендуя публике свою торговлю на галерее Гостиного двора над Вольфом, заявлял, что галерея Гостиного двора была местом прогулки Карамзина и Сперанского, почему и он тут поселил свои пенаты. Прежде он торговал в Садовой в доме Пажеского корпуса, а в 1867 году переселился на галерею Гостиного двора. Еще оригинален он был тем, что при жизни своей за 1000 рублей купил в Невской Лавре место для своей могилы; вырыл могилу, обложил ее кирпичом и кафлею и приготовил памятник мраморно-бронзовый с доскою медною, на которой краткая его биография, но оставлено было место для дня и числа его кончины, последовавшей в 1878 году[657], когда тело его и было помещено в эту роскошную могилу. Когда в 1868 г. умер знаменитый Смирдин[658], то Лисенков предлагал его родным свою могилу даром; но семейство отказалось и похоронило Александра Филипповича на Волковом. В 30-х годах Лисенков, увлеченный успехом романа Булгарина «Иван Выжигин», купил у автора, Булгарина, право издания и действительно издал с прекрасно исполненным гравированным на стали портретом автора-авантюриста[659]. Но впоследствии издатель и автор перессорились между собою и имели процесс, выигранный Булгариным. Лисенков озлился и в отместку выставил в магазине своем портрет Булгарина с приклеенною надписью «Русский Видок»[660]. Портрет сильно раскупался публикою, но однажды Булгарин явился к Лисенкову с огромною тростью, требуя, чтобы портрет был убран. Лисенков стал кричать на Булгарина, чтобы он убирался, Булгарин ударил Лисенкова палкой, а Лисенков схватил стул соломенный или тростниковый и изломал его на Булгарине, обратившемся в бегство вдоль Садовой, куда с другим стулом преследовал его Лисенков, успев на углу почти Невского проспекта нанести Булгарину несколько ударов, благодаря которым, да и прежним, Булгарин должен был кончиться[661].

Что такое Иван Петрович Песоцкий? Московский карикатурный аферист, готовый за все на свете взяться, вроде теперешнего Земского. Он поселился в Петербурге с половины 30–40-х годов и был дружен с Ф. А. Кони и с В. А. Межевичем, литераторами 30–40-х годов. Он ездил в Париж, не умея почти говорить по-французски, и женился на чистой парижанке Clara Aubain, не говорившей ни слова по-русски. Коротенький, толстенький, хроменький Песоцкий был карикатурен донельзя, особенно когда начал мараковать французскую болтовню парикмахеров и шеркьютье[662]. Когда в 1849 году я отказался от редакции «Эконома», приняв редакцию журналов Экономического общества[663], то Песоцкий выписал Булгарина из его Карлова, упрекая его в неусердии его по изданию «Эконома», им созданного. Они обругались и подрались в книжном магазине Ольхина. Булгарин пустил в дело палку, а Песоцкий – болт от внутренних ставней и избил Булгарина так, что Фаддей лечился шесть недель[664].

Ее превосходительство Минна Ивановна Буркова, урожденная Зингер, дочь ревельского булочника, и судьба ее спившегося мужа (в 1840-х годах)