Воспоминания Противоречивой

В тонких длинных бледных пальцах она сжимала кружку с тыквенным соком. Противоречивая отпила глоток и поморщилась. Не потому, что горячий – ожоги ей были не страшны. Странный вкус – вот что. Почему Гурий Пуппер так его любит? Англичанин, что с него взять. В Магфорде (школа магии в Англии) этот напиток самый популярный. В русской же школе магии для трудновоспитуемых подростков Тибидохс подобное не наливалось. За радость было, если получишь не манно-кашенную или редечную скатерть-самобранку на свой стол. Всё полагалось на до омерзения брутальный случай. А случай зависел от одинаковых с лица обоих из ларца. Ведь именно они накрывали столы.

Мало кто знал эту её сторону жизни. Многим казалось, что она возникла буквально из ниоткуда, сразу заняв место правой руки главного редактора журнала «Гадкая Саламандра» vassago, не имея при этом особого таланта к писательству и какого-либо подходящего образования. Впрочем, со специальным образованием там у всех было не густо. Никто не знал о её прошлом. Но Противоречивую, как и любого человека, родили и вырастили люди. Она никому о них никогда не рассказывала. Впрочем, никто особенно и не интересовался. Она училась в обычной не магической школе несколько классов. А когда проснулись магические способности (влепила географичке хорошим сглазом, от которого та икала целую неделю, и долгое время ещё передвигалась боком, несмотря на отправленный отдел Магщества Продрыглых Магций для устранения последствий и зачистки памяти всех причастных к инциденту, кроме способной к магии ученицы, разумеется), отправилась в Тибидохс.

Везде было одинаково. И в школе, и в семье, и позже много где она не находила понимания и действительно близкого отношения кого-либо. Иногда ей казалась, что она с другой планеты, зачем-то оставлена здесь. Присматривать за людьми? Она всегда была очень и очень серьезной, и рассудительной не по возрасту. Она не была «ботаником», но ощущения были схожие. Только к заучкам хотя бы обращаются иногда вежливо, чтобы списать. Она бы тоже могла давать, но исходя из своих личных симпатий, а не из боязни, что побьют, если откажет.

Нет, явно её не отвергали, не отталкивали, не презирали. Но активно не понимали. В гости так уж и вовсе не звали – не самый лучший друг-собеседник. Всё, что люди не могут уразуметь – они сторонятся или пытаются записать в странное. «Странная» – это самая вежливая формулировка, которая использовалась по отношению к ней. Чокнутая, ненормальная. Что уж прямо такого в ней было? Она могла легко рассуждать совершенно об обычных вещах, но, когда это делалось вслух, люди реагировали одинаково – вертели пальцем у виска. Слишком серьёзно, слишком наивно, слишком непонятно? Что? Почему? Долго её никто не выдерживал, а многие откровенно избегали. Она даже начала думать, что может быть она излишне занудливая, голос неприятный, и поэтому люди не выносят?

Нет, дело было именно в мышлении. Люди: и маги, и не маги, создавали какие-то правила, следовали им. Условности. Они пронизывали абсолютно всё бытие человеческое. Но она не находила в них действительного смысла и нужды. Не видела собственной потребности в них. Могла следовать, но не понимала: для чего вся эта поверхностная муть? И взрослая понять не смогла. По крайней мере, внутренне к себе применить не получалось нипочём. Она могла поулыбаться на фотокамеру, как всегда требовала мать, кричащая, что она опять весь кадр испортит. Но зачем всё это фарисейство? Необходимость существования фотографий её удивляла даже больше, чем нужда улыбаться и делать для будущих поколений вид о том, как было классно. Хотя классно точно не было. И это поразительное цепляние за прошлое. Определённо, в правилах людских не было конкретного смысла. Вернее, был, но настолько убогий, что его точно не стоило возводить в такую степень важности. И для неё он точно никогда не смог бы стать важным в такой же степени.

Ей пришлось стать другой: веселой, легкомысленной и неглубокой. И только один человек видел, какая она на самом деле, но он был так далеко от неё. Она пыталась подстроиться под других людей, принимать правила, хотя бы часть. Ведь общения, понимания и принятия хочет любой человек. Спряталась среди не магического населения (в Тибидохсе их называли лопухоидами), нашла себе занятие по интересам далёкое от магии. И подумала, что, наконец, обрела близких людей, которые тоже в некоторых вещах мыслят сходным образом. Что они похожи, что они свои. Но и здесь не пошло. Разочарование ударило сильнее, чем она ожидала. Хотя уже допускала вероятность собственной ошибки: столько «своих» никогда и никому ещё не удавалось найти. Без очарования иллюзиями не будет и разочарования.