Воспоминания Противоречивой

Девушка повторно вздохнула и взялась замерзшими руками за кружку с горячим чаем, по запаху более всего напоминавшим глинтвейн. Вино она почти никогда не пила, а вот пряности любила подсыпать в любой напиток. Здесь ей было действительно спокойно. Пока суматошный человек, с магическими способностями и без оных, старательно избегал самое себя среди толпы, затыкая уши различной музыкой или аудиокнигами, она таилась здесь. Среди тишины. В самом безмолвии.

Музыку она почти что ненавидела, городской шум переносила вообще с огромным трудом. Пока другие люди в тишине и пустоте выискивали собственные страхи, порождаемые безумием ума, она буквально ею наслаждалась. Это всё потому, что для других тишина была пустотой, нехваткой, недостатком, изъяном, показателем тотального голода, поводом гнаться за чем-то. Но не для неё. Безмолвие было полнее, чем что-либо вокруг, и могло наполнить любого до самых кончиков пальцев и самых дальних уголков души. Достаточно было лишь пожелать, и ты становился совершенным. Без перенасыщения. Просто наполненным абсолютным безэмоциональным счастьем.

В музыке не было того, что было в тишине. Вернее, в тишине было всего и достаточно, в то время как музыка напоминала сгусток эмоций, который попросту убивал её чувствительную натуру наповал, зачастую доводя до сильнейшей депрессии. Музыка напоминала для неё кучу поломанных ненужных вещей (огромный такой ворох), притащенных из кладовки совершенно чужого человека и брошенных посередь красивой, уютной, но в остальном пустой комнаты, которая принадлежала ей. Что делать с этой грудой в великолепном помещении, заполненном прекрасным светом – не ясно. Она лишь тревожит, наращивает беспокойство, заслоняет солнце. Появляется саднящее чувство лишнего. Эмоциями и установками словно заставляет жить по совершенно иным правилам. (Не по её правилам, и уж точно не по её внутренним ощущениям и представлениям.) В то время как суть самой жизни состоит не в нагромождении барахла, а вот в этой пустой комнате. Убери лишь часть, убери всё – комната останется при любом раскладе.

Любой шум, звук, чириканье птички буквально рождаются в тишине, в неё же возвращаются умирать. Так что даже не встает перед ней вопроса, что выбрать: конечно же тотальное молчание. Именно тишина даёт всё, и она же всё принимает обратно, растворяя в себе. В ней есть всё, хотя большинство уверено, что в ней нет вообще ничего и это надо исправить. Многие исправляют до полного помутнения рассудка: в комнату добавляют все больше и больше вещей и не понимают, что новая вещь не решит проблему предыдущей. Только выбросив всё из этой комнаты, оставшись в пустоте, она даст тебе абсолютно всё. Но к тому моменту ты поймёшь, что, по сути, особо ни в чём никогда и не нуждался, если только в избавлении от всего этого хлама. Хлама вещей или хлама музыкального – уже значения не имеет. Всё – суть одно.

***

ДРУГИЕ РАССКАЗЫ

***

Я замер на углу дома. В ожидании своей подруги. Не то чтоб мне это прямо нравилось. Как там у её любимого Блока было? Холод. Голод. Муть ночная. А, да ладно! Уж дело близится к полуночи, а её всё нет. Работа, ха! Знаю я её эту работу. Приходит вся такая усталая и при этом счастливая. Не, не поверю, что только работой она на работе занимается. Ещё и просит не встречать, за ней не заходить. Как это называется вообще?

Ругается. Говорит, что я её к каждому столбу ревную. Что значит к столбу? Я совсем дурак, по её мнению, что ли? Не сдались мне эти столбы. Когда твоя дама сердца свищет незнамо где, в темноте городской, а ты пытаешься её найти, или хотя бы у подъезда встретить… Конечно, от испуга любой столб в наших слабоосвещённых дворах покажется конкурентом. И пусть! И пусть, что очень стройным и чересчур прямым конкурентом. Когда от ревности глаза кровью налиты не до различий как-то. Тени, то, да сё. Бликует, знаете ли! Что, я должен запомнить, где каждый столб стоит?

Не, ну, умники, могут сколь душе угодно заливать, что ревность – это плохая штука. Понимали бы ещё что. Что это чувство собственничества! Что это мерило собственной неверности! Да-да, кому хотите рассказывайте об этом с гордым видом. Психологи развелись, мать вашу. Доморощенные. Те же психологи вам скажут, что на пустом месте ничего не возникает. И это я вам об этом говорю! Я тоже психолог. Тоже доморощенный!

Что значит, нет любви у ревнующего? Как это нет? Я ж люблю! Я ж забочусь! Я ж ревную! Это святейшее чувство, как вы не понимаете? Это ж ты всё сердце кому-то отдал, доверил (это же тяжело, не дай боже изваляют еще где сердце-то, доверенное тобою, твоё единственное и неповторимое), и при этом не можешь ни потиранить, ни поревновать, ни вопросы позадавать? Что за мерзкие намёки вы тут делаете? Ха! У ревности есть обоснование чёткое и ясное: ревнуем того, кто симпатичен и дорог. Что я должен делать, если её внимание вечно направлено в какую угодно сторону, но только не в мою? То тарелки в раковине, то еда на плите, то работа допоздна, то на унитазе с книжкой сидит по полчаса.