Воспоминания рыжего барда

– Я упал, – бодро соврал Кион. Марта недоверчиво на него посмотрела и он добавил, – Пока падал, по пути собрал ступеньки, котов и чужие сапоги.

– Что-что? – не поняла Марта его шутки, но Кион только махнул рукой и продолжил подниматься по лестнице.

– Потом расскажу, – пообещал он, прекрасно сознавая, что этого «потом» не будет. Кион собрался бежать из города сегодня.

Он вернулся в свою комнату и аккуратно стащил с себя рубашку и штаны. Едва ли не вся кожа Киона была покрыта свежими синяками. Неудивительно, что он себя так отвратительно чувствует. Бард переоделся в чистую одежду и, кряхтя, вытащил из ниши несколько толстых кошельков. Этих монет точно не хватит, чтобы погасить долг людоедке, но они хотя бы отвлекут ее от Киона, а он постарается сбежать.

Кион вернул доску на место, прицепил толстые кошели на пояс, на другую сторону прикрепил меч в ножнах, а в рукав спрятал кинжал, надежно зафиксировав его у локтя, чтобы он не выпал. Бард подобрал свой плащ и накинул его на плечи, оставив капюшон свисать вниз.

Кион подошел к двери, обернулся на комнату в последний раз и вышел в коридор. Ему повезло и внизу в зале было полно народу, так что Марта даже не заметила, как он, накинув капюшон на голову, вышел на улицу.

Кион захромал в сторону рынка, надеясь все еще застать продавца с лечебными травами и настойками. Быть может, тот продаст ему какое-нибудь средство, которое снизит боль. По пути бард остановился у нескольких торговцев и купил еду в дорогу, сложив все это в мешок, который любезно предоставил ему один из лавочников. Рыжий бард сегодня собирался навсегда покинуть этот город, так что еда ему пригодится в пути.

Он нашел лавку с лечебными травами и торговец выдал ему горькую настойку из трав в маленькой колбочке. Кион ее сразу выпил и зашагал в сторону ворот. Нужно разделаться с ведьмой, а потом бард спокойно пойдет своей дорогой. Клуб аристократов его тоже больше не увидит, так что пусть забудут о его долге.

На воротах Киона осмотрели стражники и один из них даже заглянул в его мешок. К счастью, тщательно он не копался, иначе нашел бы под едой несколько толстых кошелей с монетами. И так как уже начали ползти слухи о карманнике в северном районе, вряд ли бы стражники просто так отпустили Киона. Ну или как минимум ему пришлось бы платить некую сумму, чтобы выйти из города, а ведь эти деньги он нес ведьме.

Кион с досадой прикусил губу, пока проходил мимо стражников. Он был уверен, что тех денег, которые у него забрали громилы, ему бы хватило, чтобы добавить к уже собранным и принести их ведьме. Впрочем, Кион все равно планировал не отдавать денег людоедке, а просто ее отвлечь, потом пырнуть мечом, забрать монеты с ее сундука и покинуть эти места. Желательно, навсегда.

Когда пришло время сходить с дороги, Кион почувствовал себя лучше. Его раны и синяки уже практически не болели и бард даже не хромал. Однако лекарь предупредил его, что снадобье просто притупляет боль и что лучше отлежаться спокойно, пока оно действует и не испытывать никаких физических нагрузок. Но этой роскоши у барда сейчас не было – ему до жути надоело постоянно видеть паутину на углу зрения. Хорошо, что иллюзии пока не появились. Значит, ведьма и правда ждет от него своих денег.

К знакомому дереву Кион подошел тогда, когда на улице стемнело. Новые зачатки луны скудно освещали землю, но это было лучше, чем вообще ничего не видеть. К тому же, Кион собрался противостоять сильной ведьме и единственный шанс преуспеть в этом – это застать ее врасплох. Бард почувствовал, как его ладони вспотели и он просто вытер их о свой плащ. Если Кион будет вести себя перед ведьмой, как трусливая мышь, то она не заподозрит в его действиях неладное. А вести себя так Киону не составит труда – он сейчас до жути боялся и темнота ночи явно не способствовала тому, чтобы хоть немного успокоиться.

Кион простоял у дерева не долго. Уже едва ли не через минуту после его прибытия за его спиной раздался громкий хруст ветки. Бард вздрогнул и резко обернулся на звук, одной рукой хватаясь за меч, но достать из ножен он его так и не успел. Перед ним стояла людоедка и с озорным ехидством и явным превосходством смотрела на свою добычу.

– А я думала, ты не придешь, – произнесла она, продолжая издевательски ухмыляться.

– Ты же дала мне неделю, – напомнил Кион. Его пальцы сильнее стиснули рукоять меча под плащом, готовые в любой момент выхватить клинок.

– Неделю до твоей приятной гибели в иллюзиях, – поправила его ведьма, делая шаг вперед.

– Я собирал деньги, чтобы вернуть тебе долг.

С этими словами Кион, стараясь унять свою предательскую дрожь, полез в мешок и вытащил один кошель, который бросил ведьме. Та ловко поймала его в воздухе и скривилась.

– Этой суммы явно будет мало, – фыркнула она.

– У меня в сумке еще есть, – Кион запустил руку обратно в мешок и вытащил второй толстый кошель, но бросать ведьме он его не торопился, – Но сначала я хочу, чтобы ты сняла с меня паутину.