Воспоминания с Ближнего Востока 1917–1918 годов

Я выставил турецких часовых у домов некоторых немцев и по просьбе одной немецкой семьи выехал с майором Майром к одному молодому армянину-правоведу, которому татары угрожали смертью. У дома я тоже выставил часового, а владельца его взял с собой в отель. Наступила ночь. Когда мы ехали обратно, со всех сторон грохотали выстрелы. Обстрел становился все оживленнее. Походило на то, что в городе разворачивается ожесточенная схватка. Нури-паша заметил, что это торжественный салют в честь Курбан-байрама. В любом случае эта стрельба стала весьма ценным прикрытием для продолжающейся бойни.

На следующее утро, 17 сентября, грабежи спокойно продолжались. Но теперь перед нашим отелем один из грабителей был повешен. Турки рассказывали нам, что теперь вздернут и других, чтобы устрашить бандитов. Когда я вечером 17 сентября выезжал из Баку, недалеко от станции шла оживленная стрельба. То есть порядок в городе пока восстановлен не был.

Как правило, все инциденты происходили внутри домов. Поэтому на улицах оказалось сравнительно мало трупов. Их относили на задворки, поэтому нередко обнаруживали лишь по запаху. Раз я видел сразу семь трупов, в основном обнаженных, вповалку, с кровоподтеками, которые явно были вызваны ударами прикладов, а также с ранами от штыков. Из подвалов била в нос трупная вонь. Я должен особо отметить, что у меня было слишком мало времени, чтобы обследовать следы бойни, ведь меня со всех сторон осаждали просьбами о помощи. Однако даже в ходе своих недолгих прогулок я натыкался на очевидные доказательства резни. Улицы от подвалов до чердаков были разграблены повсеместно. Когда вечером 17-го из экспедиции в город вернулся один турецкий майор, он сам вдруг признался мне: «Вы были правы. С городом поступили ужасно. Этого нельзя отрицать». Один немец при свидетелях рассказал мне, что он будто бы зашел с адъютантом Нури-паши в дом, где было убито тринадцать грузин без различия пола и возраста. Когда он указал, что это – грузины, то есть лица, находящиеся под германским покровительством, он получил ответ: «Да их попросту приняли за армян».

Датский консул попытался расследовать обстоятельства расстрела двух немцев. В их доме держали оборону солдаты-армяне, которые при подходе турок бежали. И хотя оба были без оружия и заявили, что они – немцы, без дальнейшего разбирательства их поставили к стенке и расстреляли.

Из целого ряда трагических событий и шокирующих впечатлений я хотел бы особо выделить один эпизод. Одна немецкая дама с тремя дочерьми рассказала мне, что ее зять-армянин был убит, а ее дочь, немка, была куда-то угнана с двумя детьми. Так как я надеялся, что они могут находиться в одном из тех лагерей, куда с утра 17 сентября ударами прикладов и бичей сгоняли армян, обращаясь с ними словно со стадом скота, я сразу же поехал с ней по этим лагерям. Но пропавших нигде обнаружить не удалось. Все надеялись на помощь Германии. Турки в полной мере показали себя.

Я считаю настоятельно необходимым отправить в Баку германских военных и специалистов хотя бы для защиты громадных экономических интересов.

В ответ на попытки турок выставить тяжелые упущения и отвратительные происшествия в Баку как безвредные или находящиеся в прямой связи со штурмом города я хотел бы еще раз подчеркнуть, что о грядущей резне заявлялось за несколько недель до этого, а проводилась она безотносительно текущей тактической обстановки. Да и то возражение, что войска не вводились в город, ведь в их надежности были не вполне уверены, также не выдерживает критики. Разумеется, едва ли можно было отправлять по городу небольшие солдатские патрули, хотя так бывало не раз. Ведь в таких случаях турецкая солдатня принимала живое участие в грабежах и бесчинствах. Однако если бы они были побатальонно выстроены на площадях и оттуда разводились взводами и под командованием офицеров, то вполне можно было бы обеспечить порядок и сохранить контроль над войсками.

Из массы свидетелей, которые могли бы куда лучше меня поведать о тяжелых преступлениях, я хотел бы упомянуть датского, шведского и персидского консулов, господина Дасселя и еще многих немцев, имена которых я не знаю, затем майора Хартманна, майора Майра, старшего штабного врача Брокельманна, лейтенанта Уттермарка из 15-го баварского егерского полка. Русский генерал Али Паша[361] рассказал мне, что даже на квартире у обеих его сестер вымогали 600 рублей, ведь их сочли христианками, хотя они продемонстрировали Коран. Я полагаю, что было бы правильно образовать в Баку германскую комиссию, которая бы принимала заявления о всех выпадах против немцев и находящихся под покровительством Германии.