Воспоминания советского дипломата (1925-1945 годы)

Подписание пакта произошло в весьма торжественной обстановке, о чем позаботились англичане. Иден с самого начала придавал примирению между СССР и Польшей большое значение, внимательно следил за ходом переговоров, в критические моменты приходил за кулисами на помощь и теперь, когда это дипломатическое предприятие увенчалось успехом, хотел создать около него возможно больше благоприятного для союзников шума. Это объяснялось, с одной стороны, важностью укрепления внутреннего единства среди союзников, а с другой стороны, желанием пошире разрекламировать Сикорского, с которым, как уже упоминалось, британское правительство связывало далеко идущие аланы.

Самая процедура подписания состоялась в Форин оффис, в кабинете Идена. Кроме Идена присутствовал Черчилль. Было много журналистов, фотографов, кинорепортеров. Повсюду глаза слепили "юпитеры". Сикорский и я обменялись речами. Потом нам жали руки руководители британского государства. Потом мы благодарили их за оказанное содействие. А потом - на другой день английская пресса сделала из заключения советско-польского акта центральную "сенсацию" момента. Я не возражал против действий англичан: летом 1941 г. советско-польский пакт имел большое положительное значение, и этот факт важно было донести до сознания самых широких кругов как среди союзников, так и среди врагов.

Гарри Гопкинс летит в Москву

Первое послание Сталина Черчиллю пришло из Москвы 19 июля 1941 г. Вторая мировая война внесла важное, нововведение в традиционный дипломатический обиход. До того главы правительств сносились друг с другом, как принято было выражаться, "через нормальные дипломатические каналы", т. е. через министров иностранных дел и послов. Непосредственные обращения глав правительств друг к другу были чрезвычайно редки и носили по большей части торжественно-этикетный характер - по случаю каких-либо поздравлений, соболезнований и т. п. Теперь положение изменилось. Главы правительств стали в обход обычных дипломатических инстанций обмениваться прямыми посланиями по самым важным и животрепещущим вопросам. Черчилль как-то сказал мне:

- В наше лихорадочное время "нормальные дипломатические каналы" слишком медлительны и многоступенчаты... Легко потерять нужный темп... Вот я и предпочитаю вести непосредственную переписку с Рузвельтом.

После 22 июня 1941 г. британский премьер считал себя уже вправе обращаться непосредственно к главе Советского правительства и 8 и 10 июля направил Сталину два послания с заверениями в готовности помогать Советскому Союзу и предложением опубликовать совместную англо-советскую декларацию (отсюда родился упоминавшийся выше пакт военной взаимопомощи между обеими странами). Полученное 19 июля послание Сталина являлось ответом на два вышеупомянутых обращения британского премьера.

В этом послании Сталин писал: "Мне кажется, ...что военное положение Советского Союза, равно как и Великобритании, было бы значительно улучшено, если бы был создан фронт против Гитлера на Западе (Северная Франция) и на Севере (Арктика). Фронт на Севере Франции не только мог бы оттянуть силы Гитлера с Востока, но сделал бы невозможным вторжение Гитлера в Англию...

Еще легче создать фронт на Севере. Здесь потребуются только действия английских морских и воздушных сил без высадки войскового десанта, без высадки артиллерии. В этой операции примут участие советские сухопутные, морские и авиационные силы"{188}.

Как видим, это был первый официальный демарш Советского правительства с требованием второго фронта на Севере Франции... Сколько их последовало затем, прежде чем столь естественное я разумное советское требование наконец было осуществлено только в 1944 г.!

Послание было расшифровано, я лично в целях большей секретности перевел его на английский язык и сам напечатал на машинке. Потом встал вопрос, как это доставить Черчиллю. Можно было отправить в запечатанном конверте с секретарем нашего посольства. Можно было передать премьеру лично. Я избрал второй путь, ибо хотел видеть непосредственную реакцию Черчилля на послание, а также иметь возможность сразу же дать ответы, если послание вызовет у адресата какие-либо вопросы. Такой метод передачи посланий Сталина я практиковал все время в дальнейшем и не имел оснований раскаиваться. Ниже я расскажу, как полезен для нас оказался принятый мной порядок передачи посланий главы Советского правительства.

19 июля была суббота. В связи с этим Черчилль в тот день находился в Чекерсе - загородной резиденции британских премьер-министров, где они по заведенному обычаю проводят "уикэнд", принимая гостей и обсуждая в более непринужденной обстановке различные государственные дела. Я решил поехать в Чекерс и там передать премьеру из рук в руки послание Сталина.

Чекерс был полон джентльменов и дам, часть которых я знал, а часть которых мне была совершенно незнакома. Черчилль принял меня в своем кабинете и тут же быстро прочитал привезенное мной послание. Потом он пожал плечами и сказал: