Воспоминания советского посла. Книга 1

К концу второго дня с английского берега приходит, наконец, столь нетерпеливо ожидаемый мной пароход. Ночью вместе с другими пассажирами погружаюсь на него. На этот раз, однако, я умнее и во избежание каких-либо осложнений в Саутгемптоне покупаю себе билет второго класса. Никаких виз, к счастью, еще не требуется. Перед 1914 г. их вообще не существовало. В то время в Западной Европе при переезде границ не нужно было предъявлять даже никаких документов. Институт виз родился во время первой мировой войны и укрепился уже после нее. Итак, самое трудное позади. Я на борту английского корабля. И хотя среди пассажиров идут тревожные толки о минах, о подводных лодках, о быстроходных германских крейсерах, нападающих на мирные торговые суда, я только усмехаюсь и, как бывало в гимназические годы, беспечно говорю себе: — Кривая вывезет!

В глухую полночь пароход отдает концы. Ложусь спать и даже раздеваюсь. Под мерную качку судна быстро проваливаюсь в небытие…

К полудню следующего дня мы уже в Саутгемптоне. Все обошлось благополучно: не было ни мин, ни подводных лодок, ни крейсеров. По узкому трапу быстро сбегаю на берег и, пройдя почти без задержки через таможню, сажусь в стоящий у перрона поезд. Наконец-то я снова в Англии! Таков был мой приезд в Лондон в 1914 г.

* * *

Сколько лет прошло с тех пор, как я впервые ступил на английскую землю?.. Прошло всего лишь два десятилетия, но какие два десятилетия! В них уложилось столько мировых событий, столько великих исторических перемен, сколько в другую, более «органическую» эпоху хватило бы на два столетия. Гигантская четырехлетняя война. Грандиозная революция в России. Рождение Советского государства. Глубокие экономические и политические изменения в Европе и на других континентах. И в связи со всем этим какие изумительные превращения в судьбах отдельных людей! Зачем далеко ходить за примером?

Два дня тому назад я вновь приехал в Лондон, но уже не в качестве политического эмигранта, преследуемого царизмом, а в качестве полномочного посла Союза Советских Социалистических Республик!

Был серо-туманный осенний день, когда я пересекал пролив Па-де-Кале, направляясь в Лондон, к месту моего нового назначения. Я точно запомнил эту дату: четверг, 27 октября 1932 года.

Моя жена всегда переносила море очень плохо. С самого начала мы приняли необходимые меры. Красноносый обветренный матрос принес шезлонг и теплое одеяло, мы выбрали наилучшую позицию по ветру и по ходу судна, и жена устроилась на палубе, приготовившись к борьбе с морской болезнью.

Французский берег с его башнями и шпилями постепенно пропадал в тумане. Впереди начинал маячить британский берег.

Я прошелся по палубе, остановился у мачты и задумался: как странно моя жизнь связана с Англией!.. Десятилетним мальчиком в Петербурге я в первый раз в жизни по-детски влюбился в девятилетнюю англичанку Алю, с которой играл во дворе. В 14 лет я поклонялся Байрону. В 17 лет я прочитал работу Веббов «История рабочего движения в Англии», которая имела громадное значение для определения моего дальнейшего жизненного пути. В годы эмиграции я провел в Лондоне пять лет, обогативших меня знаниями и опытом и давших представление об английской жизни и английском характере. В советские времена я проработал два года (1925-1927) в Англии советником посольства. И вот теперь я еду вновь в Англию для того, чтобы занять там пост посла…

Да, на эту тему можно было бы много пофилософствовать. Но мне сейчас не до философии. Я еду в Лондон, чтобы сделать там для пославшей меня страны все, что могу.

Пароход, уменьшив ход, стал осторожно входить в Дуврскую гавань.

В Дувре нас встречали торжественно. Капитан парохода проводил меня и жену на берег по специальному трапу. Нас ждал начальник порта в окружении представителей всех местных властей. Минуя таможню и паспортный контроль, мы сразу прошли в вагон лондонского экспресса. Спустя несколько минут носильщики принесли наш багаж, пропущенный, конечно, без досмотра. Вместе с нами в вагон сел первый секретарь советского посольства С. Б. Каган, приехавший в Дувр из Лондона нас встретить. Я знал его по Москве и был ему рад.

Было около пяти часов дня. Легкий серо-желтый туман висел над землей, скрадывая звуки и сглаживая четкие линии. Стало быстро темнеть. Раздался резкий переливчатый свисток кондуктора (в Англии звонков нет) и ответно гулкий свисток паровоза. Начальник порта, провожавший нас до вагона, учтиво раскланялся. Еще мгновение — и длинный, ярко освещенный огнями экспресс мощно рванулся вперед, в быстро надвигающуюся ночную мглу.

Щеголевато одетый худощавый официант принес чай с butered toasts (хлеб, поджаренный в масле), кексами, джемом и печеньями. Чай был густой, английский чай, который можно нить только с молоком.