Воспоминания советского посла. Книга 1

«…Член парламента Джордж Ленсбери (Lansbury) выступил с резкой критикой политики парламентской «рабочей» группы за ее зависимость от либералов, за ее боязнь «повредить» либеральному правительству. «Я чувствовал себя не раз, — говорил Ленсбери, — настолько пристыженным поведением рабочих депутатов, что подумывал о сложении мандата… Я сижу в палате общин, и передо мной стоят образы рабочих, мужчин и женщин, которые изо дня в день трудились в трущобах Боу и Бромли (кварталы нищеты в восточной части Лондона. — И. М.), проводя меня и парламент. Они работали, выбирая меня, потому что они думали, что я не похож на либералов и на тори. Они послали меня, чтобы я поставил вопрос о бедности, бедности, бедности… Я призываю вас — обращался оратор к съезду (Независимой рабочей партии. — И. М.) — образовать крепкую партию… абсолютно чуждую всякой уступчивости к либералам и к тори… Рабочие, которые трудятся и бедствуют, ничего не ждут ни от либералов, ни от тори; их единственная надежда, их единственное спасение — их собственные организованные усилия»[68].

Для меня Ленсбери представлял интерес еще потому, что он охотно помогал мне в изучении британского рабочего движения, и я часто пользовался его помощью для получения тех или иных нужных мне данных.

Однажды Ленсбери спросил меня:

— Хотите посмотреть на «социалистическую церковь»?

Конечно, я хотел. В те годы я хотел все видеть, все знать, что имело какое-либо отношение к английскому рабочему движению. На следующий день мы с Ленсбери отправились. Церковь, о которой шла речь, была расположена в северо-восточной части Лондона на Саусгэт Роод и называлась «Церковь Братства». Мы долго кружили по темным и грязным улицам рабочих кварталов прежде чем, наконец, попали на место. Я окинул быстрым взглядом здание церкви. Оно было похоже на десятки других таких зданий столицы: почерневшие от копоти стены, узкие стрельчатые окна, почерневшая крыша с башенкой на переднем крае, подымающаяся острым углом к небу. Через небольшую боковую дверь мы вошли внутрь. Нас встретил один из руководителей социалистической общины, которой принадлежала церковь, и, дружески пожав руку, повел в алтарь. Это был простой, почти бедный зал человек на 200, в одном углу которого имелось небольшое возвышение, а в другом стоял деревянный крашеный стол с несколькими стульями. Ленсбери был здесь своим человеком, и между ним и встретившим нас социалистом сразу же завязался оживленный разговор на интересующие нас темы. Мы присели у стола и немножко отдышались. Потом я стал расспрашивать моих собеседников о церкви и ее задачах.

Оказалось, что церковь являлась собственностью довольно многочисленной социалистической общины, которая содержала ее на свои средства и устраивала здесь регулярные богослужения. При церкви имелась «воскресная школа», в которой обучались дети членов общины. Задачей церкви, как явствовало уже из ее названия, была проповедь идей братства между людьми всех рас, религий, положений и мирная перестройка человеческого общества на социалистических началах. Слушая эти объяснения, я невольно подумал:

— Как велика власть религии над английским рабочим! От нее здесь никуда не уйдешь.

Когда разговор окончился, наш собеседник предложил осмотреть здание церкви. Мы вышли из алтаря в главный зал, где совершались службы. Это помещение было больше — человек на 300-400. На полу стояли ряды скамеек для молящихся. Справа и слева шли хоры с длинными скамьями, разделенными узкими проходами. В одном месте возвышалась кафедра, с которой произносились проповеди. Все было тут так же, как и в других церквах, Во только все было проще, беднее и суровее. По лестнице мы поднялись на хоры. Я взглянул оттуда вниз, на стулья, на кафедру, на амвон.

Вдруг Ленсбери, стоявший рядом со мной, добродушно рассмеялся и воскликнул:

— А вы знаете, я как-то целых три часа просидел вот здесь, на этих скамьях, следя за работой вашего партийного съезда!

— Какого съезда? — с недоумением спросил я.