Воспоминания советского посла. Книга 1

— От преследуемого вождя небольшой социалистической партии до помпезного премьера консервативного кабинета Великобритании… Да, дистанция огромного размера! И как быстро пройден этот жуткий, этот зловещий путь! Потребовалось всего лишь 15 лет. Вот классический пример «перерождения» социалистического лидера в Англии, да и только ли в Англии? Разве не было подобных фактов во Франции, Италии и некоторых других странах?.. Вот какие ядовитые цветы могут вырастать на почве реформизма!

Борьба с британским правительством за возвращение эмигрантов на родину

Кингс Кросс! Среди черных и закопченных лондонских вокзалов это, кажется, самый черный и закопченный. Отсюда весной 1917 г. я начал свой обратный путь на родину, мощным усилием сбросившую ярмо самодержавия. Здесь кончилась моя эмиграция, мои девятилетние скитания по Швейцарии, Германии, Англии. Однако, сколько было волнений перед финалом, сколько трудностей, препятствий!..

* * *

Я уже упоминал, что после падения царизма всю политическую эмиграцию без различия партий и группировок охватило одно неодолимое, страстное желание: как можно скорее вернуться на родину. Однако на пути к этому стояли огромные физические и политические трудности.

При тогдашней конфигурации фронтов кратчайший путь из Англии в Россию лежал через нейтральную Скандинавию. Стало быть, прежде всего надо было пересечь Северное море и высадиться где-либо в Норвегии. Оттуда уже по суше можно было так или иначе добраться до Петрограда. Но вот этот скачок через Северное море представлял собой серьезное препятствие. Британские острова в то время блокировались германскими подводными лодками. Северное море было переполнено минами. Торговые суда, на свой страх и риск пытавшиеся пробраться в Берген или Трондхейм, то и дело торпедировались в пути. Я уже рассказывал, как при одном из таких несчастных случаев погиб П. В. Карпович. Нужно было во что бы то ни стало найти более надежный и пригодный для большого числа эмигрантов способ переправы в Норвегию. Эмигранты в Швейцарии, Италии, Франции были охвачены таким же горячим стремлением вернуться на родину, как и мы, лондонцы. Все они лихорадочно искали путей для осуществления своего намерения, и в конце концов, большинство приходило к выводу, что, несмотря на все трудности и опасности, наиболее реальным путем в Россию является северный — через Англию и Скандинавию. Поэтому на нас, лондонцев, нажимали из Парижа, Рима, Женевы, Цюриха. От нас настойчиво требовали немедленного разрешения острой транспортной проблемы.

Мы энергично взялись за дело. Было созвало общее собрание всей лондонской эмиграции, на котором долго и горячо обсуждался вопрос о возвращении на родину. Собрание создало особый комитет по организации этого возвращения. Председателем комитета был выбран я, секретарем Г. В. Чичерин, в числе членов были М. М. Литвинов, А. И. Зунделевич и др. Затем начались длительные хлопоты в различных английских инстанциях — в министерстве иностранных дел, в военном министерстве, в адмиралтействе, в министерстве внутренних дел. Мы с Чичериным вели бесконечные разговоры с десятками английских чиновников, но на первых порах дело двигалось туго. Тут сказывалась и бюрократичность английских властей, и необычность наших требований, и действительная трудность наладить безопасное сообщение между Англией и Норвегией. Однако главное было все-таки не в этом. Главное было в политике.

Правящий Лондон тех дней подходил к вопросу о возвращении российских эмигрантов на родину, руководствуясь прежде всего своими военно-политическими расчетами. Всю эмиграцию он грубо делил на две основные группы: сторонники войны и противники войны. Сторонникам войны он готов был оказывать всяческую помощь в деле реэвакуации в Россию, ибо считал, что «оборонцы» могут оказать полезное с его точки зрения влияние на российские демократические круги и в особенности на русскую армию. Когда сразу же после Февральской революции Г. В. Плеханов и П. А. Кропоткин изъявили желание отправиться в Петроград, британское правительство предоставило им для этого все возможности.

Совсем иначе правящий Лондон относился к возвращению на родину эмигрантов, бывших противниками войны, и прежде всего к большевикам. Им на пути он ставил всяческие препятствия, ибо опасался, что, попав в Россию, они могут «разложить» армию и помешать Временному правительству вести войну «до победного конца». С наибольшей враждебностью правящий Лондон относился к Ленину и его сторонникам, но не слишком жаловал также меньшевиков-интернационалистов, эсеров-интернационалистов и всех других эмигрантов интернационалистского толка. При таких обстоятельствах проезд в Россию северным путем для Ленина был совершенно исключен. Г. В. Чичерин уведомил о создавшейся ситуации парижский и цюрихский комитеты по эвакуации эмигрантов. В своей статье «Как мы доехали» Ленин писал: