Воспоминания советского посла. Книга 2

Гугенберг немного значит:
Сумасшедший. Важность в том:
За его спиной чудачит
Сумасшедший целый «дом»…
Тех, чьи буйные замашки
Мировую сеют брань,
От смирительной рубашки
Отделяет только грань!

Вместе с тем советская печать заявляла: «Нужно сказать этим фашистским шутам, что есть предел для всякого донкихотства»[73].

Перекрестный огонь, под который попало германское правительство, не остался без практических последствий. Гитлеровцам пришлось отступить. Гугенберг был дезавуирован, отозван из Лондона и 1 июля вышел из состава германского правительства. Шахт и Нейрат спешно выехали в Берлин «для консультаций». Немецкая делегация на лондонской конференции внезапно «растаяла», и в течение нескольких дней ее представляли никому не известные фигуры. Потом Нейрат и Шахт вернулись, но уже с сильно изменившимся настроением.

Американская «бомба»

Германская «бомба» не сыграла серьезной роли в судьбах конференции. Она взорвалась, как зловонная хлопушка, но порожденное ею волнение очень быстро улеглось. Неизмеримо большее значение для судеб конференции имела другая «бомба» — американская, начиненная взрывчатой смесью из двух вопросов: долги и валюта.

15 июня 1933 г. наступал срок очередных платежей Англии и Франции по военным долгам. Обоим правительствам приходилось спешно, в обстановке только что начавшейся Мировой экономической конференции, решить вопрос: что же делать? За кулисами конференции происходили горячие споры. Одни считали, что в связи с работой конференции нужно в виде исключения заплатить данный взнос полностью. Такой жест, аргументировали сторонники этого взгляда, вызовет благоприятную реакцию в США и облегчит соглашение с американцами по различным вопросам, стоящим в порядке дня конференции. Другие говорили, что Рузвельт ни при каких условиях не пойдет сейчас на стабилизацию валют, и, стало быть, центральная проблема конференции все равно не сможет быть удовлетворительно разрешена; стоит ли при таких условиях тратить крупные суммы на покрытие очередного взноса? Борьба мнений была долгая и упорная, но конец был очень прост: Франция опять ничего не уплатила, а Англия решила вновь сделать «символический» взнос, т. е. уплатить 10 млн. долларов вместо полагавшихся 75. Позиция Лондона и Парижа в вопросе о долгах вызвала новый прилив раздражения за океаном и сделала еще более затруднительным какое-либо соглашение по вопросу о валюте.

В самом деле, с первых же дней конференции в Лондоне начались совещания банкиров трех стран — США, Англии и Франции но вопросу о стабилизации валют. При этом сразу наметились три точки зрения: 1) французы требовали восстановления золотого паритета важнейших валют, поскольку франк еще оставался на золотой основе; 2) американцы по уже известным соображениям категорически возражали против всякой стабилизации доллара в ближайшее время; 3) англичане предлагали известный компромисс между французской и американской позициями. Лондонские финансисты высказывались за «каучуковую» стабилизацию валют, т. е. за установление в настоящий момент временной стабилизации на определенном уровне с тем, что в дальнейшем к ней будут сделаны необходимые «поправки» в зависимости от хода событий.

15 июня вечером на совещании банкиров было достигнуто известное соглашение в духе английской точки зрения, и вслед за тем американская делегация внесла соответственный меморандум в финансовую комиссию экономической конференции. Как только сведения об этом просочились на нью-йоркскую биржу, там началось быстрое падение ценностей. 11 июня индекс 20 руководящих акций составлял 72,2, а 18 июня уже только 66,6. Точно так же цена пшеницы за бушель упала с 92,4 до 85,4 цента. Это вызвало резкую реакцию со стороны Рузвельта, который увидел в лондонском компромиссе банкиров опасность для всей своей инфляционной политики. Президент решил немедленно действовать.

В ночь с 20 на 21 июня американская делегация получила новые инструкции из Вашингтона. Все члены делегации были разбужены, и в отеле, где они помещались, состоялась экстренная «конференция в пижамах» (как назвали это собрание лондонские газеты). Рузвельт категорически возражал против всякой валютной стабилизации, и на следующий день американская делегация взяла назад свой меморандум из финансовой комиссии, одновременно опубликовав официальное заявление, в котором, между прочим, говорилось: «Американское правительство в Вашингтоне считает, что меры в целях временной временной стабилизации валют являются сейчас несвоевременными. Американское правительство полагает, что его усилия, направленные на подъем цен (с помощью инфляции. — И. М.), являются наиболее важным вкладом, который оно может сделать для борьбы с кризисом».