Воспоминания Танцующего Облака (СИ)

  Хлёсткие и гибкие растения били меня по бокам. Я пригнулась как можно ниже. Но вскоре мы остановились, и Кан ссадил меня на кипу упавших пальмовых листьев.

  Я всё ещё дрожала и боялась на него посмотреть. Я сидела, обхватив себя руками, чувствуя, как слёзы подступают к глазам, и только одна мысль билась в моей голове в этот миг - мне конец. Кангар узнал, что я вижу духов, и теперь он расскажет всем в племени, что я проклята луной, и всю нашу семью выгонят из племени, или, того хуже, до смерти забьют камнями. А может, сбросят с обрыва или утопят в океане...

  - Маленькая, открой глаза, - прозвучал рядом со мной тихий голос.

  Я помотала головой и ещё крепче прижала ладони к бокам.

  Кан засмеялся, с трудом разжал мою левую руку и вытянул её куда-то вперёд. Мои пальцы лизнула холодная влага. Я вздрогнула и открыла глаза.

  Мы сидели у кромки священного озера Духов, что было единственным доступным нашему племени источником пресной воды на многие дали вокруг.

  Здесь всегда было тихо и спокойно, неважно какая погода бушевала над кромками деревьев. Из-за этого, и ещё из-за того, что вода в озере была необычайно сладкой и приятной, ассанте и прозвали его озером Духов, и каждое утро сюда приходил кто-нибудь из племени, чтобы набрать воды и оставить сладости и цветы в качестве подношения духам, которые оберегали это место.

  Всё утопало в зелени: тёмной, сочной, яркой, напитанной благостью воды. В глубину чащи проникали косые лучики солнечного света, и, ударяясь о поверхность спокойного и ровного, словно зеркало, озера, рассыпались мириадами искр. Это было невероятно красиво.

  Я наклонилась к поверхности воды и увидела в ней своё отражение. От стремительного бега мои чайно-золотистые волосы спутались, на бледном худом лице две яркие точки - широко распахнутые зелёные, как глубокая океанская вода, глаза.

  Рядом застыл Кан, с поджатыми губами, напряжённо глядя на моё отражение в озере.

  Я стала рассматривать отражение его глаз. Впервые я заметила, что они совсем не чёрные, как у его отца. Сверкающая вода высвечивала в его взгляде зелёные, золотистые, песочные, ореховые ноты, а в самой глубине - алые и багряные капли, живые и горячие, словно всполохи горящего внутри этих невероятных глаз огня. На какой-то миг его зрачки превратились в сверкающий калейдоскоп, отражающий блеск воды. Но вот Кангар моргнул, и чудесное видение исчезло.

  Он улыбнулся и потрепал меня по макушке.

  - Всё хорошо, маленькая. Если бы ты была одержима духами, твоё отражение в этом озере было бы совсем другим. Но ты - это ты. Всё хорошо.

  Я бросила взгляд на своё отражение. В моих глазах не было огненных капель. В них плескались океанские волны, зелёный прилив обрамляли песочные ресницы берега... Я потёрла глаза. Интересно, видит ли Кан то, что вижу я?

  Я попыталась привлечь его внимание к его собственному отражению в воде, но он уже уводил меня, улыбаясь, шутя и время от времени припрыгивая. Тот факт, что я оказалась не демоном, а простым ребёнком, который играл сам с собой, его обрадовал.

  Наверняка мои родители уже хватились меня, подумала я. Ведь все, кто был на аконе, видели, как Кан меня унёс. Кан не принадлежал к нашей маленькой стае, он был старше, и к нему все имели особое отношение, а потому его поведение было просто из ряда вон выходящим событием. Родители в это утро были на дальних зерновых полях, но обязательно нашёлся кто-то, кто побежал рассказать им о случившемся.

  Мы, дети Шантин, не могли позволить себе делать то, что нам хочется, и не быть при этом замеченными. Но Кан, кажется, научился с этим справляться.

  Он привёл меня вовсе не обратно на акону, а ещё немного дальше в тропическую чащу, и, прижав палец к губам, подошёл к высокому, старому и засыхающему уже дереву, обильно покрытому лишайниками, пошарил рукой между нижних ветвей и извлёк оттуда тканую чёрную верёвку, очень крепкую, толстую, похожую на змею. Он изо всех сил налёг на верёвку, и она стала подниматься вверх, а нижняя часть древесного покрова вдруг зашевелилась, и я увидела, что прямо внутри ствола есть проход, закрытый большими кусками коры и замаскированный лишайниками. Кан раскрыл его, мы быстро заползли внутрь, и он снова сравнял вход кусками коры так, чтобы снаружи ничего не было заметно.

  Мы оказались в самом странном и удивительном месте из всех, что мне доводилось видеть. Дерево изнутри оказалось почти полностью полым, и в пустоты просвечивал дневной свет, льющийся с самой вершины. Сквозь этот свет по воздуху двигалась древесная пыльца. Я вытянула ладонь на просвет и на какой-то миг мне почудилось, будто мы под водой.

  Долго мы просидели так, по разные стороны ствола, поджав под себя ноги, с запрокинутыми вверх головами. Никого и ничего больше не было рядом. Над нами шумел ветер.

  Наконец Кан сказал:

  - Хорошо, правда? Тебе нравится?

  Я кивнула.

  - Это мой секрет. Только ты знаешь об этом дереве.

  - Только ты знаешь обо мне - неверным эхом отозвалась я.

  Кан нахмурился и прикоснулся к мочке своего уха. Это означало, что он хочет услышать больше.

  - Только ты знаешь обо мне, - вот и все, что я смогла сказать.