Воспоминания военного контрразведчика

Обгоняя друг друга, совершенно беспорядочно неслись в голове путаные и обидные мысли.

«Справедливость, конечно, удовлетворяет, но не радует меня, а несправедливость возмущает меня до самой глубины моей души», — рассуждал сам с собой Филонов.

Кстати, о коллективе. В посольстве была заведена практика ознакомления с местной и международной прессой, издаваемой на французском языке. Эта практика существует во всех советских посольствах. Так было и в Лаосе. Каждый сотрудник делал доклад-обзор по нескольким газетам. Филонов, недостаточно глубоко знавший французский язык, допускал погрешности в переводе, да и по-русски иногда говорил не совсем грамотно, неправильно ставил в некоторых словах ударения. Допускал косноязычие, путался в словах. Его доклады вызывали у некоторых сочувственную улыбку, у части коллектива — иронию. Ну а люди менее тактичные, менее дипломатичные смеялись громко и с удовольствием, вызывая у Филонова конфуз, озлобленность, обиду. А заместитель резидента ПГУ иногда чуть слышно цедил: «кухаркины дети», намекая на его крестьянское происхождение, и иронично добавлял: «Jongleur de Notre-Dame»[15].

Осадок от общения с такими дипломатами остался еще со времен командировки в Лаос. Именно там Филонов впервые услышал обидное прозвище для сотрудников ГРУ — «сапоги». К посольскому коллективу в Лаосе, дружному и небольшому, он прикипел надолго, можно сказать навсегда, но такое прозвище коробило молодого разведчика.

Несмотря на раннее утро, улицы города были запружены людьми, машинами и велосипедами, тягловыми животными. Всё это гремело, скрипело, сигналило, создавая какую-то необыкновенную какофонию человеческих и технических звуков разной тональности. Да это и понятно: одним хотелось до настоящей жары продать свой товар, другим — до наступления жары что-то купить и привезти покупки домой. Автомобильные пробки ликвидировали полицейские.

Перед командировкой в Алжирскую Народную Демократическую Республику Филонов прошел месячную подготовку на знание истории, государственного устройства, структуры вооруженных сил, административного деления, географических данных, экономики, транспорта, населения, культуры, религии, образования и здравоохранения. Он ознакомился со статьями по изобразительным (живопись, скульптура, декоративно-прикладному и пр.), зрелищным (театр, кино, телевидение) искусствам, по искусствам крупных объемов (архитектуре), музыке, танцу, литературе. Изучил мифологию богов и героев Древнего мира, современных писателей, скульпторов, архитекторов, композиторов, художников, музыкантов, певцов, актеров и пр.), названия театров, музеев, культурно-исторических центров, предметов материальной культуры, ремесел, инструментов, используемых мастерами.

Достаточно хорошо изучил столицу республики Алжир и передвигался по городу уверенно и спокойно, любуясь архитектурой, достопримечательностями города.

На курсах получил знания по наружному наблюдению. Хорошо запомнил наставления преподавателя службы наружного наблюдения — обнаружил наблюдение, не огорчайся, но и не радуйся. Собери волю в кулак, без нервотрепки проверься, убедись, что действительно тебя ведут, что не ошибся. Сам не суетись, но и их не нервируй и ни в коем случае без крайней нужды не отрывайся. И лишний раз не проверяйся, твоя «крыша» не дает оснований для игры с службой наружного наблюдения.

Филонов радовался, что не унизил себя просьбой получить обратно автомашину, да и столько бы времени потерял! Гордость и обида переполняли его. Он не понимал, как резидент в посольском коллективе так унизил его, не подбирая слов, грубо, бестактно. И это резидент? Нет, он не резидент, а самый настоящий солдафон. Вот таких надо называть «сапогами». Столько крови попортил, что все пиявки от такой крови моментально бы подохли. Крутишься как белка в колесе, а взаимопонимания не видишь. Филонов мысленно выругался. Разве его можно сравнить с резидентом ГРУ в Лаосе — Уваровым Николаем Ивановичем, с’est un chic type[16]. Вот уж антиподы, так антиподы.

С воспоминанием о Николае Ивановиче связывался в его душе мир первых шагов в семейной жизни, военного переводчика, военного разведчика.

Его двигала вперед, просто-таки увлекала мысль во что бы то ни стало найти начальнику необходимые книги. А с другой стороны, он еще со времен пылкой курсантской юности любил угождать отцам-командирам. Да, это была его служебная обязанность. Очень хотелось доказать свою значимость, способность и расторопность. Таким он остался и в майорских погонах. Натуру не обманешь, ее трудно переделать! Как говорится, слабость натуры — это единственный недостаток, который невозможно исправить. «Пусть об этом думают как хотят, но это моей души прекрасные порывы», — успокоил он себя.