Воспоминания. Время. Люди. Власть. Книга 2

Затем Неру обратился к людям, обслуживавшим нас, и вскоре пришел факир с корзиной. Улыбаясь, нам представили его как человека, владеющего диковинками. Тот расположился на земле, раскрыл корзину, извлек оттуда пару кобр, началось представление. Он играл на дудочке, а кобры занимали угрожающие позы. Факир буквально подставил змее губы и нос, демонстрируя, что не боится ее. Потом я прочитал кое-что о работе факиров. Некоторые авторы сообщали, что кобре удаляют ядовитые зубы, поэтому она и становится безопасной. Тем не менее, на нас искусство факира произвело большое впечатление. Неру, желая преподнести нам еще немного экзотики, показал маленького ручного медведя, вегетарианца, питавшегося только листьями. Когда его принесли, он сразу полез на дерево. Я тогда сделал вывод, что Неру любит животных.

Сравнивая его с У Ну, скажу, что и глава Бирмы произвел на нас хорошее впечатление, ибо придерживался демократических форм устройства государства. Но у нас не возникло каких-либо иллюзий, что он будет содействовать развитию Бирмы на пути социалистических реформ. Это был человек, который поддерживался капиталистами, да и сам был убежден, что капитализм больше устраивает его народ. Религиозный же его фанатизм, говоря грубо, подмачивался тем прибыльным предприятием, которое было якобы собственностью его жены. Так что в лице господина У Ну капитал и Будда тесно переплетались. Но мы сознательно шли с ним на контакты, старались установить разносторонние экономические связи с Бирмой. Позже, когда он обратился к нам с просьбой о предоставлении более широкой экономической помощи, мы и на это пошли, считая, что, рано или поздно, там придут к власти новые люди, а посеянные нами добрые семена произрастут и дадут свои плоды. Мы не ошиблись. Сейчас СССР как раз пожинает плоды того времени. Наши добрые дела, в том числе строительство высшего учебного заведения, готовившего инженеров, строительство больницы, отозвались в сердцах бирманского народа.

Зимой 1960 года по пути в Индонезию я вновь посетил Бирму, теперь по приглашению генерала Не Вина[332], который стал главой правительства. У премьера У Ну возникли большие трудности, он не справлялся с делами. Внутри страны по-прежнему были сильно развиты сепаратистские тенденции. Бирма состоит из нескольких народностей, и все они требовали независимости, и У Ну предложил Не Вину возглавить правительство, с тем чтобы военный человек успокоил оппозицию, а он сам пока что подготовится к очередным выборам. У Ну надеялся вернуться к руководству. Мы приняли предложение генерала и остановились в Рангуне, но ненадолго, на день с небольшим. Состоялась встреча с Не Вином – в его доме. Материальная обстановка свидетельствовала, что генерал – человек среднего достатка. Он показал себя умницей, хорошо разбирающимся в политических вопросах, детально рассказывал нам об истории сопротивления бирманцев во время японской оккупации. Не Вин принимал активное участие в этой борьбе и хорошо отзывался о своих боевых товарищах-коммунистах. Некоторых из них он называл своими ближайшими друзьями. Показывал нам, что с пониманием относится к коммунистической партии, которая после второй мировой воины демонстративно ушла в джунгли, чтобы завоевать расположение всего бирманского народа, но заняла неправильную позицию, сама себя изолировав. Связь из леса у нее с городами слабая, нет возможности развернуть широкую работу в массах. Лучше бы ей легализоваться и действовать в открытую.

Не Вин, рассказывая о положении, которое сложилось в государстве, дал верную характеристику и У Ну, считая, что его политика была неправильной. Сам он высказался за социалистическое развитие Бирмы. Его высказывания оказались очень близкими моим взглядам, и мне приятно было слушать его. Этот человек, если бы и впредь остался у власти, направил бы Бирму по лучшему пути. Раньше я не раз беседовал с У Ну. С чем сравнить беседы с ними? Разговор с Не Вином ощущался мною как выход из затхлой атмосферы погреба на свежий воздух. Как приятно вдохнуть кислород, так же приятно мне было слушать Не Вина. И все же полного доверия к нему у меня не сложилось. Может быть, он только тактически высказывает такие соображения, а внутренне замышляет другое?