Воссоединенный

Любить Астена было просто. Это было понятно. Мы знали, что Астен видел наши сны долгое время. Он был в некоторых, но проявил верность брату и отказался от своей мечты. Это делало Астена особенным. Его сердце было нежным. Он видел все сны, хорошие и плохие, и заботился о нас.

А еще был Ахмос. Я не могла отрицать, что ощущала к нему больше, чем дружбу. Я полюбила его раньше, чем вспомнила Амона. Сердцу все еще было больно видеть его с Эшли, знать, что он любил ее больше меня. Я оставила эту боль, зная, что поступила с ним так же.

Но Ахмос знал о моей связи с Амоном, когда ухаживал за мной, за нами. Он видел наши пути. Он знал, что это грядет. В этом он не отличался от Астена. Но там, где Астен мечтал о том, что мы будем вместе, но был готов оставить это, Ахмос использовал любой шанс и преследовал меня. Да, он легко отошел, когда я попросила его. Он уступил Амону, когда ко мне вернулась память. Но я знала, что ему больно. Он ощущал, что его предала я, все мы.

Он был уверен, что его будущее с Уасрет. Может, из всех братьев мы с ним были ближе всех. Нам не нравилось думать о мнении Уасрет, но эта мысль задержалась в голове.

А Амон… Когда я думала о золотом боге, несущем меня на своей спине, я невольно улыбалась. Амон был моим. Это было просто. Это было… идеально. Хотя он относился к Тие и Эшли с уважением, он не любил их так, как меня. У него смятения не было. Уасрет не привлекала его. Хотя Ахмос верил в это, Амон не считал, что становление Уасрет позволит мне остаться где-то в ней.

Я хотела согласиться с ним. Было неясно, где была Уасрет, когда не занимала наше тело, но было очевидно, что ее с нами не было. И хотя мы мало помнили о времени, когда управляла она, мы знали, что нас подавляли. И мы начинали таять.

«Это скарабей сердца», — сказал Амон, перебив мои мысли.

— О чем ты? — пролепетала я.

«Я не хотел вмешиваться, но подумал, что тебе стоит знать, что я вернул тебя твоим скарабеем сердца. Он не дал тебе исчезнуть полностью. Хотя предупреждаю, что я не уверен, что так продолжится. Боюсь, теперь, когда к тебе вернулись воспоминания, тебя ничто не удерживает. Когда она захватит тебя, она заберет все».

— Ты меня удерживаешь, Амон. Если меня можно будет вернуть, ты это сделаешь.

«Надеюсь, ты права, юная Лили, — он долго молчал, а потом сказал. — А еще тебе стоит знать, что хранение твоего скарабея сердца позволяет мне не только общаться с тобой, но и читать твои мысли».

— Ох. Это… неловко. И много ты слышал? — спросила я, быстро пытаясь понять, во что меня завели мои мысли. Я уже понимала, что ничто не получится скрывать от Эшли и Тии. Видимо, в список стоило добавить Амона. Это немного тревожило.

Амон не сразу ответил.

«С твоим сердцем у меня есть доступ ко всем твоим желаниям, надеждам, мыслям и мечтам. Это поддерживало меня, пока мы были разлучены, когда я не мог поговорить с тобой, хотя порой было сложно. И со скарабеем сердца я не могу слышать Тию и Эшли. Только твой ответ им».

— Так было после того, как моя память вернулась?

«Нет».

Я сглотнула.

— То есть ты… ощущал мои желания, слышал мысли, хотя я не помнила тебя?

«Да, — нежно ответил он. — Но не когда управляла Уасрет. Ее сила блокировала нашу связь».

— Я исчезала?

«Не совсем. Ты не исчезала, ты словно была скрыта за стеной песка, и я не видел тебя четко. Когда она здесь, она все глубже пускает корни, а ты уходишь все дальше от меня».

— Этого я и боюсь.

«Я тоже этого боюсь, — сказал Амон, а потом спросил. — Ты злишься на меня, юная Лини, за то, что я видел?».

— Злюсь? Нет. Не злюсь. Я просто не понимала всего, что будет, когда давала тебе своего скарабея сердца.

«Хочешь… чтобы я вернул его?

— Нет, — тут же ответила я, но потом задумалась. Хотела ли я?

«Если тебе не по себе от чтения мыслей, я могу прекратить так делать».

— Ты можешь это включать и выключать.

«Как-то так. Это схоже с тем, как ты закрываешь свои мысли от Тии или Эшли».

— Я тоже могу читать твои мысли? Я не знала, что дополнительно прилагался навык чтения твоих мыслей.

Он не задавал вопросов из-за формулировки моего вопроса, просто ответил:

«Можешь, но для этого нужно поглотить моего скарабея».

— «Поглотить» — это вложить в грудь, как ты сделал?

«Да».

— Это больно?

«Нет. Мне не было больно. Но я не знаю, что ощутит смертная, хотя тебя сейчас такой назвать сложно».

Я ощутила его сомнения.

— Что ты не рассказываешь? — спросила я.

«Появление скарабея сердца в моем теле может… смутить Тию или Эшли».

— Как?

«Они внутри тебя, они испытывают твои чувства, как и ты — их».

— Да? — давила я.

«С полным обменом скарабеями наши чувства затуманят их разумы. Они не смогут игнорировать нашу связь».

— И они забудут остальных?

«Не забудут, но будут сторониться тех, кто им дорог».

— Это лишит их свободы.

«Да», — ответил он.

— Тогда мы пока не будем этого делать.

«Как пожелаешь».

— И… похоже, нам нужно кое о чем поговорить, раз… — начала я.