Восстал из пепла Фиванский отряд. История II – Операция «Ганновер»

– Пошли, полуэтажное величество, – сказал я мягко. – Веди в свое королевство.

Здание выглядело необычно – слева к основному прямоугольнику была пристроена башенка, в ней-то мы с Ди и оказались. Его квартира располагалась на втором этаже, вид из окна спальни был потрясающий – на сказочную, даже я бы сказал, мистическую из-за темноты и пустоты улицу, а за стеклом ярко, несмотря на скупой свет фонарей, краснела рябина.

Ди о чем-то таинственно шептался с Колином – было большое искушение их подслушать, но я сдержался и принялся осматриваться. Голова закружилась – и от выпитого глинтвейна, все-таки горячий алкоголь сильнее ударяет по мозгам, и от необычной обстановки. Никогда прежде я не ночевал в комнате с округлой стеной, да и высота потолков поражала.

Ди задерживался, и я решил зайти в душ, пока не отрубился, а когда вышел, едва доплелся до огромной кровати. Горячая вода усилила действие горячего алкоголя, и я провалился в сон, едва голова коснулась подушки.

Проснулся я… Сложно даже описать, как это ощущалось, но, скажу так – от невыносимого удовольствия. Телу было так хорошо, что перехватило дыхание, казалось – не смогу сделать еще один вдох. Я все же втянул воздух – резко и шумно – и понял, что происходит: Ди, обхватив меня со спины за плечи, медленно, но уверенно таранил мою задницу членом. Видимо, перед этим он довольно долго о нее терся, потому что мышцы ничуть не болели, наоборот – с радостью пропускали внутрь такой нужный, приятно массирующий и растягивающий их член.

Я рискнул чуть повернуть голову и увидел, что Ди спит. Он рассказывал мне, что в детстве у него было несколько приступов лунатизма, но затем это прошло и после двенадцати не повторялось. И вот теперь, в ярком свете луны, он неосознанно делал то, о чем я давно мечтал: трахал меня без всякой подготовки, так, что прикосновение кожи к кожи было максимальным, чувствительность – на пределе. Я разрывался между мыслью о том, что необходимо его разбудить, потому что нечестно использовать Ди вот так – вслепую, и желанием ничего не менять. Оно в итоге победило. Решил – пусть идет как идет, а если Ди, проснувшись, испугается до панической атаки – тогда уж будем что-то придумывать. В конце концов, если разбудить его резко, вероятность панической атаки только повысится. Расслабился и позволил Ди делать со мной все, что ему нравится.

Трах вышел медленным, тягучим. Ди жадно шарил по моему телу – будто впервые до меня добрался, горячо дышал в шею и что-то шептал.

– Тесно… Горячо… Горячо, Джон.. Еще… – разобрал я, прислушавшись. Казалось бы, не впервые Ди это говорил, но каждый раз меня встряхивало от такого, как от удара током.

Я не выдержал и застонал, схватившись ладонями за его запястья на моей груди…

***

Колин принес отличные новости – его подружка взялась за реставрацию зайца уже сегодня, пообещала найти аутентичный плюш, но набивку сделать из полимерных антистрессовых шариков, предварительно обработав их антисептиком. Это так подняло мне настроение, и без того улучшенное глинтвейном, что я не удержался и вошел в спальню, распевая во все горло, невзирая на опасность вызвать недовольство бдительных и чопорных соседей. Уже предвкушал по-доброму насмешливый комментарий Джона по поводу моего певческого таланта, однако Джон исполнял собственную арию – для диафрагмы и носоглотки. В смысле, храпел. Не слишком сильно, но грозно, как приготовившийся к атаке тигр.

Даже странно на самом деле, насколько терпимым я оказался к его храпу. В детстве, когда меня отправляли в какой-нибудь дурацкий образовательный лагерь, и приходилось делить комнату с толпой храпунов, меня это дико раздражало, а Джон… Его храп для меня – еще один признак того, что Джон жив и по-прежнему никуда от меня не делся.

Судя по влажным волосам, он все же дошел до душа, хотя уверен – если бы не мои закидоны, просто завалился бы спать сразу. Я испытал еще один прилив глупой (и, вероятно, пьяной) сентиментальной нежности, и, чтобы не разбудить Джона попытками ее излить, сам отправился в ванну, а затем устроился у Джона за спиной и немедленно заснул.

Сперва мне снилось что-то очень хорошее, но совершенно невыразимое. Постепенно из этого невыразимого выплыло тепло, а потом и ощущение формы – совершенных форм человеческого тела: рельефных мышц, подтянутого живота, сильных бедер. Ладони все трогали и трогали это совершенное, никак не могли насытиться, а затем подключился член. Он удачно лег между упругими ягодицами, и это оказалось томительно сладко – развести их, ткнуться головкой в горячее отверстие, обхватить покрепче свою сильную добычу и надавить, раздвигая сомкнутые мышцы, вынуждая их пропустить меня глубже, обнять, сжать…

Меня всего плавило, когда низкий долгий стон ударил по ушам и заставил проснуться. Что происходит, я понял сразу – я трахаю Джона без подготовки! Ему же наверняка больно, и…

– Продолжай, – прорычал Джон. – Если остановишься сейчас – сдохну! – добавил он угрожающе.